Как-то взгрустнулось. То ли погода подействовала, то ли тоска накатила после просмотра очередного «шедевра» нынешнего синематографа. А только вспомнились вдруг ощущения от настоящих творений искусства в области кинофантастики, вроде ленфильмовского «Человека-амфибии» или голливудского «Вспомнить всё» (разумеется, 1990 года, того, что снял Пол Верховен). А ведь я все это уже переживал двадцать лет назад, когда писал «Комментарии к комментариям, или кое-что о вертикальном прогрессе», позднее вошедшие в книгу «Стругацкие. Всплеск в тишине» (2015). Захотелось поделиться. Ну и вот:
Сценарий будущего фильма «Сталкер» создавался с невероятным трудом. Кинорежиссер волею божьей Андрей Тарковский, обладавший своим, абсолютно уникальным видением реальности и умевший создавать свои, не менее уникальные кинообразы, пытался объяснить писателям от Бога Аркадию и Борису Стругацким, ощущавшим мир во всех его неповторимых проявлениях и созидавшим единственные в своем роде литературные формы, каким же именно, по сути, он хотел бы видеть результат. Получалось как в сказке: пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что. Индивидуальные сознания партнеров по творчеству соприкасались где-то в высших уровнях бытия, но здесь, в земной действительности, никакого человеческого языка и никаких человеческих жестов не хватало для того, чтобы понять друг друга. Все это очень смахивало на мучения Иоанна Богослова в «Отягощенных злом», когда он старался выразить словами знания, дарованные ему свыше. Причем потуги обеих высоких взаимозаинтересованных сторон выглядели примерно одинаково.
В дневнике АБС осталась запись: «19.12.75 Тарковский. Человек = инстинкт + разум. Есть еще что-то: душа, дух (мораль, нравственность). Истинно великое м.б. бессмысленным и нелепым – Христос». Вот и попробуйте объять необъятное, исходя из перечисленных категорий.
В такой ситуации оставался только один выход – перебирание вариантов... И они начинают постепенно прорисовываться. Очень постепенно. АБС приступают к работе по схеме: текст – обсуждение текста – новый текст. И так шесть раз...Или восемь... или все-таки девять... Короче, до полного соответствия ощущениям режиссера.
Впрочем, несмотря на, казалось бы, непреодолимые лингвистические и сенсорные препятствия, Тарковский отснял первый вариант фильма по сценарию «Машина желаний». Сталкер в нем еще оставался крутым парнем, напоминавшим прежнего Рэдрика Шухарта. Но пленку необратимо загубили при проявке. Знак судьбы? Очень похоже... И тогда Тарковский объявил, что ему нужен другой Сталкер.
БН: «Это был час отчаяния. День отчаяния. Два дня отчаяния. На третий день мы придумали Сталкера-юродивого. Тарковский остался доволен, фильм был переснят».
В последнем сценарии АБС нащупали-таки ту суперпозицию, которая должна передавать авторское восприятие реальности. Получилась некая смесь ощущений, энергетических импульсов, если хотите, возникающих после знакомства с «Гадкими лебедями», «Улиткой на склоне» и «Пикником на обочине». Именно это, видимо, и требовалось Тарковскому. Именно это он и воплотил в экранных образах. С присущим ему блеском. Он, наконец-то, получил ту самую точку опоры, с помощью которой смог перевернуть мир – сотворить новое совершенное произведение киноискусства. Скорее всего, ощущения АБС середины семидесятых передаются несколькими словами Писателя: «Главного вы не понимаете. Это раньше будущее было только повторением настоящего. Великие перемены маячили где-то за далекими горизонтами. А теперь вашими трудами нет уже никакого будущего. Оно слилось с настоящим. Завтрашний день здесь, рядом, он держит нас за горло, а вы этого не понимаете...»
Зона превращается в единственное место, где могут исполняться самые сокровенные желания. Те, которые у истоков Души. Писатель идет туда для того, чтобы попытаться понять, в чем же заключается истинное предназначение человека. У Ученого весьма утилитарные цели. А Сталкер просто водит в Зону тех, кого он сам выбирает и считает хорошими людьми. Зона, впрочем, прекрасно определяет who is who.
В «Пикнике» Шухарт – человек, не желающий вписываться в рамки того социума, который его окружает, у Тарковского он – юродивый, человек с измененным сознанием, уже живущий вне опостылевшего мира. В Древней Руси таких называли «божьими людьми», то есть людьми, общающимися с Богом на своем языке, с нынешней точки зрения – людьми, открытыми для информации. Поэтому он и полагает себя призванным вести тех, кого он выбрал, в место, где каждый может напрямую обратиться к Богу. Такой Сталкер и требовался Тарковскому – человек, исковерканный жизнью, «убогий» (в первоначальном понятии – у бога, рядом с богом), прозревший, а потому ведущий к Истине. В Зону. Зона, в данном случае, у Стругацких и Тарковского – это ожидание чуда.
Вообще, представляет интерес сама история создания фильма. В ней четко прослеживаются два момента, приводящих к озарению (читай – открытию информационных каналов и сбросу полезной информации). Первое озарение – режиссерское: «С таким Сталкером я больше кино снимать не буду» (после работы над первым вариантом и загубливания пленки). Второе озарение – писательское: «Мы придумали Сталкера-юродивого». Происходит сложение эмоциональных векторов АБС и Тарковского. Суммарная энергетика создаваемого произведения удваивается. А может быть, и утраивается (по количеству участников). В результате получается единственное на сегодняшний день творение киноискусства, соизмеримое по воздействию с самой литературой АБС. А Тарковский – единственный режиссер, сумевший передать свое пронзительное восприятие творчества братьев Стругацких. То состояние, которое остается после прочтения их книг.
Безусловно, «Сталкер» – это гениальный фильм гениального режиссера, а никак не «Пикник на обочине». Это – не Стругацкие, но воплощение Стругацких. Это – удача в мире кино. Пока, к сожалению, очень одинокая.
цитировать
свернуть ветку
