Закончились новинки иллюстрированной пушкинианы. Возвращаюсь к произведениям, где есть рисунки как Г.Калиновского, так и В.Чижикова (в последний раз это была «Алиса в стране чудес»). Сегодня таким общим произведением оказалась повесть Ю.Коваля «Приключения Васи Куролесова». Точнее, художники проиллюстрировали несколько повестей из цикла, но для понимания разницы хватит и первой повести. Добавились также иллюстрации других художников из числа имеющихся у меня.
Повесть была впервые издана в 1971 году. У меня книги такие: 1) Первый иллюстратор — Л.Дурасов, хороший советский художник без особой оригинальности; у меня издание 1973 года. 2) Г.Калиновский — его первые рисунки в издании 1977 года, современное качественное переиздание от «Речи» 2019 года (там же впервые опубликованная сюита к «Промаху гражданина Лошакова»). 3) В.Чижиков — многочисленные издания с 1995 года; у меня малоформатная книжка 2004 года. 4) Д.Трубин — забавный художник, книжки которого я стараюсь не пропускать; первые иллюстрации к циклу были опубликованы в 2017 году, у меня издание 2018 года.
Ю.Коваль — замечательный писатель, пропущенный мною в детстве. Прочитал я его только лет пятнадцать назад. Не сравнить с тем, как если бы это были детские впечатления, особенно в части разглядывания картинок и выявления особой взаимозависимости с текстом. Поэтому окинем иллюстрации холодным взором. Как говорил для английского читателя Святополк-Мирский, в русской литературе персонажи главнее сюжета, и запоминаем мы именно персонажей.
Коваль — это хорошая русская литература; проверим, достаточно ли будет пройтись по персонажам. К тому же, «Приключения Васи» — это детектив/боевик. Нехорошо в таких вещах сюжет пересказывать.
Коваль был очень близок с Шергиным (сценарий культового мультика «Волшебное кольцо» по сказу Шергина как раз Коваль писал). И мне всё кажется, что деревенские Вася с мамой — это типаж «Ваньки с мамкой», взятый у Шергина. Сам Коваль очень любил русскую глухомань и её жителей. Такая любовь, понятно, всегда смешана с жалостью.
1) Первая пара художников — на контрасте: советский реалист Дурасов, немного скучноватый и предсказуемый, и пост-советский Трубин, карикатурист и мультипликатор по манере, очень весёлый, но ещё более предсказуемый. Предсказуемость Трубина объективно объясняется его оригинальными шаблонами (благодаря которым появляется его безошибочная узнаваемость). Но есть и субъективный момент: иллюстрации Трубина к «Васе Куролесову» — это работа востребованного мастера, которую он сделал автоматически, чтобы отделаться от заказа.
2) Вторая пара художников — уже неоднократно сталкивавшиеся Чижиков и Калиновский. Здесь у нас в роли шаблонного карикатуриста Чижиков. Калиновский в очередной раз непредсказуем и техничен. Для Чижикова опять же — иллюстрации к «Васе Куролесову» заурядный заказ. А у Калиновского эта сюита — одна из вершин его творчества.
Коваль для детей писал нешаблонно. Вроде ничего особенного — колхозный рынок. Но это совсем не «птичий рынок» Маршака-Михалкова-Успенского. Это грубая, враждебная порядочному человеку, среда. Произойдёт наглое мошенничество. Но художники атмосферу не нагнетают.
1) У Дурасова рыночная атмосфера схвачена с натуры. У Трубина по памяти — реквизиты на заднем плане, но даже советский лозунг про партию историзма не добавляет. Трубин не бытописатель.
2) Чижиков задним числом вспоминает советские типажи. По прошествии лет сатира испарилась (хотя он и в советские времена в «Крокодиле» особо никого не бичевал). Калиновский, рисовавший в аутентичной атмосфере, сам рынок не изображает (читатели и так знают), сосредотачивается на главных персонажах: простаке Васе и жулике, продающим поросят.
Собачья тема (вместо поросёнка Васе вручили дворнягу). Коваль был собачником, дворняга Матрос играет важную роль в этой повести и будет даже фигурировать в названии следующей повести цикла. С дворнягами у человека отношения на равных. У породистых-то собак человек в прислугах ходит, хотя именно дворняга — высочайший образец естественной селекции. Опять же, у Коваля очень верно подмечено, что приобретение дворняги — это всё-таки случай (непредвиденное и субъективно непредотвратимое обстоятельство). «И от судеб защиты нет». А так-то все бы кошечек заводили.
1) Равенство Васи с Матросом особенно ярко проявляется в эпизоде воспитания пса. Дурасов этот эпизод отразил (дворняга настоящая). У Трубина — просто весёлый обормот (первое поколение дворняги — метис с комнатной собачёнкой).
2) И здесь та же пара — воспитание чистокровной дворняги у Чижикова и показ бракованной полукровки у Калиновского.
Коваль вводит в повествование шаблонного милиционера — с усами. Шаблонность нарочитая, но только в облике. Тараканов не слащавый — он подозрительный и грубый.
1) Дурасов подтянутого представителя власти рисует на полном серьёзе. Трубин в наши дни может себе позволить отразить яркий непедагогичный поступок старшины: он пинком вышвыривает дворнягу за дверь.
2) Чижиков тоже покажет полёт Матроса, но безотносительно милицейского сапога. А так — вот он колоритный рыжий усач на фоне правонарушителей. У Коваля первое появление Тараканова подано потоньше: он задерживает загримированного Васю, а толпа с восторгом любопытствует. На заднем плане — вывеска «Кафе Кефир». У Коваля кефир — эвфемизм водки (не помню, использован ли этот эвфемизм в «Васе Куролесове», в «Недопёске» и «Чистом Доре» — всё для детей — точно есть).
Смелый шаг Коваля: сцена в камере предварительного заключения, «обезьяннике» (хотя по понятным причинам ни тот, ни другой термин не употребляется). Вася оказался в компании с закоренелым преступником.
1) Дурасов осторожен и бесцветен. Трубин отрывается: на стене воровская лирика.
2) Чижиков тоже не отстаёт, пока цензура спит. Калиновский, как всегда, психологичен (ему расписанные блатняком стены не нужны: теснота и решётка на окне всё говорят за себя).
Появляется шаблонный идеальный сыщик в офицерском чине. Уже все догадались, что это ирония такая.
1) Суперменские качества капитана показаны тем, как он держится под пулями. У Дурасова без иронии. У Трубина — весело.
2) Чижиков, похоже, не согласился с тем, что Болдырев — супермен из ироничного детектива, невзлюбил его. В этой повести Чижиков только один раз нарисовал обезьяноподобного сыщика. Зато Калиновский в полной мере насладился скрытым комизмом персонажа.
Хоть и хорошая литература, но всё же боевик. Вася вступает в рукопашный (головой) бой с бандитами. Сцена кинематографичная, все художники с увлечением её рисуют.
1) Дурасов и Трубин.
2) Чижиков и Калиновский.
Ещё одна батальная сцена: Вася обнаруживает опасного бандита и нейтрализует его советской урной (чугунной, раз советская!).
1) Даже у Дурасова этот эпизод вышел энергичным. Трубин статичен.
2) У Чижикова очевидцы в шоке. У Калиновского — зрители невозмутимы. Советские реалии: задержание милицией человека вызывает любопытство, а драка на вокзале двух маргиналов — обычное дело.
Заключительная сцена: пасечник угощает трёх отважных героев чаем с мёдом. Запах мёда в начале повести играл роль завязки. В развязке — банка мёда.
1) Дурасов и Трубин не отказались от группового портрета.
2) Чижиков и Калиновский предпочли показать одинокого Васю, возвращающего в обыденность с банкой мёда.
цитировать
свернуть ветку
