Маргарита и Мастер.

Маргарита — это ведьма. Во-первых, имя. Оно, скажем так, нестандартное и восходит к древнегреческому “маргаритес” — жемчуг. Жемчужина — это такая штука, которую очень непросто достать. Она спрятана в раковине, на дне моря, надо приложить много усилий, чтобы раковину добыть, но вовсе не факт, что в ней окажется жемчужина. Но, уж если вы достали правильную раковину, ваши усилия вознаградятся сторицей.

А еще жемчуг ассоциируется с молодостью, красотой, чем-то редким и драгоценным. И имя Маргарита было одним из эпонимов Афродиты, богини любви. Настоящая любовь встречается, быть может, еще реже, чем настоящий жемчуг, и шанс встретить ее так же невысок, как шанс найти жемчужину. Без заботы, без человеческого тепла, без прикосновения к живой коже жемчуг умирает. Как любовь.

Во-вторых, и это на поверхности — Фауст. Те же Дьявол, Мастер и Маргарита. Являтся ли Воланд Дьяволом, или его ипостасью, очень непростой вопрос. Не претендуя на глубокие теологические изыскания о Добре и Зле, о Дьяволе и Б-ге, скажем, что Воланд, как нам кажется, является неким связующим звеном между истинным Творцом и человечеством. Назовите его аватарой Создателя или любым другим именем, это не изменит его сути. Он не творит зло, хотя судит и воздает по заслугам. Но воздает по заслугам во всех смыслах. И в плюс, и в минус.

В Евангелии от Матфея говорится “да воздастся каждому по делам его”. Ну а все Евангелия стоят на едином основании. “Барух даян эмет”. “Благословен, судья праведный”. В нашем понимании Воланд не ассоциируется с добром или злом, но с некой силой, которая регулирует наш мир, помогает ему двигаться определенным путем, а мы воспринимаем ее поступки, как добро или как зло.

В третьих, прослеживается явная ассоциация со схемой “Он и Она”. “Ромео и Джульетта” и многие другие произведения, в которых есть четко очерченный Он и не менее четкая Она. Однако, у Булгакова, есть вполне определенная, яркая Маргарита и некий Мастер. В названии самого Мастера нет. Он не ощущается, он безлик. В книге он, на самом деле, тоже не человек. Он — идея. Функция. Он — то, что пишет роман о Христе и Понтии Пилате, но о не личность в полном понимании этого слова. Когда роман дописан, безымянный мастер проваливается из своей жизни и из любви Маргариты в по своему уютный, удобный, ничего не требующий и безопасный мирок сумасшедшего дома. В каком-то смысле это уход от ответственности за судьбу романа, за Маргариту и за самого себя.

Очень трудно поверить, что Маргарита останется возле мастера на протяжении обещанной ему вечности. Маргарита — это движение, жизнь, буря, а мастер после написания романа — это стагнация. Кенотаф наоборот. Тело без могилы. Пустая оболочка, лишенная настоящего, лишенная души. Мастер в конце романа — это только прошлое, к которому он сам уже потерял всякий интерес.

Любовь — это живая субстанция. Она не может жить без постоянной подпитки, без живого взаимодействия, без прикосновений, без тепла. Любовь не может держаться на том, что было в прошлом. Она, как цветок, жива, пока есть живые корни. Лиши ее почвы, она увянет.

У каждого из них, у мастера и у Маргариты есть своя вечность. Вечность мастера — его роман и обещанный ему Воландом покой. Вечность Маргариты — гроза, буря, движение, постоянное стремление вперед. Мастер в ее вечности — эпизод. Поэтому вопрос не в том, как будет существовать Маргарита с мастером там, куда послал их Воланд. В том лишь, сколько она там вытерпит. Все-таки, она ведьма. Прежде, когда ей становилось невмоготу, она выходила на улицу, и шла, куда глаза глядят, открывая новый мир. Так будет и на этот раз.

Слово “мастер” имеет много значений. Это не только специалист, но и учитель, наставник, тот, за кем следуют, повелитель. Поэтому настоящего Мастера, которого надо писать с большой буквы, зовут Воландом. И Маргарита уже принадлежит к его свите, даже если на данный момент этого не осознает. Но будет там телом и душой. Рано или поздно. Ибо настоящее ее место там.

© Земфира и Юрий Супоницкие.