После пушкинских мотивов «грозы Двенадцатого года» неизбежно выходим на лермонтовское «Бородино».
В советских собраниях сочинений Лермонтова его стихи интересно компонуются: сначала подаются зрелые, начиная с 1837 года и до конца. А ранние идут во втором разделе — типа приложения. У Пушкина юношеские стихи шаблонные, но безупречные по форме. А у Лермонтова ранние стихотворения очень слабые. Лермонтов великим поэтом стал вдруг. И началось всё с «Бородино» — оно как раз и открывало собрание стихотворений («На смерть поэта» шло следующим). «Бородино» в редакции 1837 года было опубликовано в юбилейный год (праздновали в России, праздновали: маркиз де Кюстин возмущался, что русский царь устроил реконструкцию Бородинского сражения, и русские там победили). А была ещё ранняя редакция «Поле Бородина» 1831 года. Интересно сравнивать: нельзя было и предположить, что родится из раннего варианта.
У меня есть маленькая книжечка со стихотворением Лермонтова и большая книга про войну 1812 года (П.Багин «В грозную пору»). Оба издания проиллюстрированы П.Буниным, оба вышли в издательстве «Малыш». В большой книге — цветные иллюстрации, в маленькой — цветные и монохромные.
«Бородино» проиллюстрировано Буниным неожиданно: по сути, это графический роман про всю войну, а не про отдельный эпизод (в самом конце даже партизаны нарисованы). Подумал сначала, что Бунин для стихотворения использовал свой материал из большой книги. Но нет: «Бородино» вышло в 1967 году, а «В грозную пору» — в 1969 году (если только я не пропустил более раннего издания).
Видимо, при иллюстрировании локального «Бородина» художнику было тесно. Он расширил рамки: и Наполеон, и Кутузов, и ранение Багратиона появились уже на страницах лермонтовского стихотворения. А потом попали в большую книгу, где им и было самое место.
П.Бунин, конечно, не повторяется — он каждый раз рисовал по-разному одну и ту же композицию. В разных изданиях у него остались разные варианты.
Издание «Бородино» было немного библиофильским. Маленький формат (хоть и не совсем миниатюра), небольшой тираж (15 тыс. экз.), твёрдый переплёт и суперобложка. Очень непривычно для «Малыша». Видимо, решили отметить какой-никакой юбилей Бородинской битвы (155 лет). Маленькая книжечка содержит текст лермонтовского стихотворения на русском языке и в переводах на три европейских языка. Наибольшее количество иллюстраций, понятно, в русском тексте. К переводам даётся монохромная заставка и внутри по одному цветному развороту. Вот заставки к иноязычным текстам.
Ну а мы перейдём к подробно иллюстрированному русскому тексту.
Всегда интересно смотреть иллюстрации к самой первой хрестоматийной строфе («Скажи-ка, дядя, ведь недаром...»). Бунин поначалу действует ожидаемо: «дядя» — это не родственник, а старослужащий. Спрашивают его не племянники, а молодые рекруты. Ну и старик вспоминает себя молодого — богатыря, ясное дело.
А вот к последним строкам про то, что «немногие вернулись с поля» нарисован Наполеон.
Это исторически точная иллюстрация: Наполеон, по воспоминаниям, объезжал Бородинское поле, заваленное «горами кровавых тел». Был в мрачном настроении. Придворные пытались его ободрить, указывая, что на один труп француза приходится три трупа русских (на самом деле, соотношение потерь было меньшим — я, сопоставив разные источники, думаю, что 1:1,3 в пользу французов). Такая иллюстрация — сильный ход художника. Но, видимо, это и повлекло расширение сюиты (раз Наполеон есть, нужен и Кутузов).
Если считать две первые строфы за вступление, то следующие семь строф — это описание событий, предшествующих собственно бою (отступление, два дня стояния на поле, ночь перед боем, призыв полковника). Это самый большой блок в стихотворении. Больше всего иллюстраций к этому блоку и у художника.
1) Иллюстрации расположены в тексте, так что можно увидеть, насколько они соответствуют тексту. Начало: «Мы долго молча отступали». Отступающая армия, которую провожают невоеннообязанные понурые местные жители — тема, вероятно, из более поздних войн, но адекватна тексту. Далее — Кутузов выбирает поле боя (у Лермонтова обезличено: «Нашли большое поле», будто сам рассказчик тоже искал); Кутузов появился как противовес Наполеону. Далее — «забил заряд я в пушку туго»; у Лермонтова — это вечер перед боем, Бунин рисует забивание заряда во время сражения.
2) Иллюстрации с героями стихотворения (которые ворчат, что «пора добраться до картечи» или на биваке «кусают длинный ус») перемежаются с историческими персонажами.
3) Строфу про полковника, который перед боем восклицает: «Ребята! не Москва ль за нами?» Бунин иллюстрирует сценой ранения Багратиона — это стало понятно из сравнения с позднейшей книгой. Но здесь, даже если не идентифицировать генерала (не полковника!), всё равно видно, что его поддерживают — он падает, а не произносит лозунги.
Как ни странно, собственно Бородинскому сражению посвящено только три строфы из четырнадцати. Образы там сильные, символические (хотя есть реальные намёки на конкретику: считается, что рассказчик во время боя был на батарее Раевского)
Батальные сцены — конёк Бунина. Как он передаёт экспрессию боя!
Лермонтов: «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать». У Бунина — иллюстрация к «Войне и миру», когда (привожу по памяти) Кутузов был намерен «заутра бой затеять новый», но к нему стали поступать донесения о потерях неслыханных, о потере трети армии; пришло решение о сдаче Москвы... Исторически такая же точная иллюстрация, как и в случае с Наполеоном. Но...
При всей увлекательности бунинского графического романа, сюита к «Бородину» тексту Лермонтова, конечно, не соответствует, а во многом и противоречит концептуально. Лермонтов-то намерено оставил за бортом всех исторических личностей: у него не Наполеон, а «брат-мусью», не Кутузов, а «полковник-хват».
Книга небольшого формата: М.Ю. Лермонтов. Лирика. — М.: ГИХЛ, 1958. В качестве иллюстраций — силуэты Н.Ильина. Приятная книжка, но успеха силуэтов к пушкинской «Лирике» не повторила. А дело в том, что эта книга — не книга художника.
Помещенные в книге силуэты отношения к тексту стихотворения «Бородино», очевидно, не имеют: это общие картинки про войну Двенадцатого года.
Особенно, глядя на узнаваемый силуэт Дениса Давыдова, чувствуешь инородность иллюстраций.
Издание для Н.Ильина было посмертное. Поместили те силуэты, которые нашлись в архиве художника.
Набор открыток: М.Ю. Лермонтов. Лирика. — М.: Изобразительное искусство, 1988. Художник Л.Непомнящий.
Издание набора открыток с иллюстрациями в поздне-советское время было распространено: полиграфия открыток, как правило, превосходила книжную полиграфию. А иллюстрации художников на открытках часто были единственным изданием их сюит к произведениям. Одна открытка к «Бородину»: вид боя.
Иллюстрация отсылает не столько к стихотворению Лермонтова, сколько к панораме «Бородинская битва» (худ. Ф.Рубо). Есть у меня открытки и с этой панорамой.
Видать, так и получается, что вся живопись и графика про Отечественную войну 1812 года — это иллюстрации к лермонтовскому «Бородино».