Князь Олег Константинович возвращается с Маньчжурского фронта в Петроград на пару дней, но неожиданно его вызывает к себе государь Николай II и просит остаться в столице. А город и общество меж тем, за время отсутствия князя, изменились неузнаваемо... В небесах плывут полицейские цеппелины, возвышается над столицей стальная гиперболоидная башня гражданского инженера Шухова, механизация постепенно набирает ход. А в правящих кругах всё чаще слышно мнение, что машины гораздо благонадёжнее людей…
Альтернативная история, как направление, сейчас в почёте. И как может быть иначе, когда в реальности прошлое России печально, а будущее неопределённо? Именно отсюда растут корни у многочисленных текстов про попаданцев, которые меняют ход реки времени в соответствии с мировоззрением автора. Отсюда желание переиграть проигрыш в холодной войне, распад Российской Империи и прочие ключевые события, вплоть до княжеской Руси. Читателю нравится, читателю хорошо. Вот только изначальный смысл альтернативной истории, как жанра, переосмысливающего ключевые события какого-либо периода, казалось, потерян навсегда. Оказалось, нет.
Роман Владимира Ропшинова подкупает с первой строчки, с первой главы. Подкупает поражающей исторической достоверностью. Петроград альтернативного 1921 года не просто выглядит настоящим, он буквально встаёт перед глазами. И речь не только об архитектуре, хотя знатоки говорят, что весь город, вплоть до самых мелочей, именно такой, каким был Петербург в те годы. Речь о взаимоотношениях между людьми. Засилье примитивной попаданческой фантастики приучило читателей к тому, что все персонажи мыслят и говорят, как наши современники. А в «Князе» мы встречаем представителей практически всех сословий – от членов императорской фамилии до простых рабочих, от солдат до интеллигенции — отличия между ними разительны, и не только в речевых характеристиках. У них принципиально разная ментальность. Для россиян XXI века одинаково дико и неправдоподобно выглядят, и «долг Романовых – служить своей родине и народу», и подсознательная вера в единство царя и народа всех, включая самого государя. Как результат, в текст романа погружаешься, как в иную реальность, более удивительную, чем любая фантастика о внеземных цивилизациях.
И вскоре становится ясно видимым ключевое отличие романа от прочих альтернативно-исторических текстов. Всё дело в том, что «Князь», во многом, использует стандарты стимпанка. Но не те приевшиеся по фильмам и комиксам (дирижабли, паровые роботы и так далее), а социальные и исторические, заложенные ещё Гибсоном и Стерлингом. Промышленная революция раскрывает и усугубляет те проблемы, что были в обществе. В классическом стимпанке они показаны на примере Великобритании. Владимир Ропшинов делает то же самое для России.
Удивительно, но никто прежде не пробовал смоделировать развитие нашего, родного, самодержавия в эпоху технических чудес. Механизмы не просто повсеместно входят в жизнь всех без исключения слоев общества. Для страны, где большинство людей необразованы и нищи, для страны, чья общественная идея единства царя и народа была подорвана событиями Кровавого воскресения 1905 года, бездушные механизмы занимают в глазах простого люда места и царя, и бога. Вплоть до политического течения, идеалогия которого сводится к тому, чтобы из человека сделать машину.
Детали альтернативной России прописаны настолько хорошо, что на этом фоне сюжет о князе Олеге выглядит излишне предсказуемым и простым. Внимательный читатель уже в первой трети романа может разгадать главную тайну героя, а уж понять чем дело кончится в финале сумеет практически любой. И вот это – главная беда романа. В нём есть множество исторических фактов, поданных под видом фантастики, он даёт повод задуматься о развитии России, о судьбах людей в целом, но для души в нём практически нет ничего. Возможно, что это авторский замысел. Роман о людях и машинах совсем не обязан быть ярким и эмоциональным. Но даже если и так – в глазах читателя это явный прокол.
***
«Князь механический» достоин классической рецензии — с детальным рассмотрением основных персонажей, разбором конфликтов между правителем, в сердце которого страх, и народом, который не знает во что ему верить. Описанная эпоха, её деятели, для России была переломной. И пусть всё пошло совсем другим путём, аллюзии на события наших дней временами становятся пугающими. И это явная заслуга автора, недаром Антон Мухин, а именно он скрывается за псевдонимом «Владимир Ропшинов», более пятнадцати лет занимается политической журналистикой.
цитата:
— Воздушные патрули, ваше величество,— вмешался Николай Николаевич,— народ вовсе не смущают. Это все сказки, которые кадеты пишут в своих газетах, а интеллигенты читают и пересказывают друг другу. Простые же люди видят в цеппелинах над городом своих защитников. Кто как не цеппелины положили конец послевоенному разбою на улицах и сделали Петроград самым спокойным городом в империи? Да что в империи — во всей Европе!
— Я тоже полагаю, Ники,— сказал Сергей Михайлович,— что отменять патрулирование не стоит. Цеппелины никого не убивают просто так и знаменуют собой порядок. Каждому, у кого нет дурных мыслей, появление цеппелинов внушает спокойствие и уверенность. Если народ не увидит их в небе — он Бог знает что может подумать.
Рецензия впервые была опубликована в журнале сентябрьском номере журнала «Мир фантастики» за 2013 год.
 |
|
цитировать