Хоуп Миррлиз «Луд-Туманный». Прекрасное и странное

Еще до того, как открыть «Луд-Туманный», я довольно часто наталкивалась на необычное, запоминающееся имя автора в контексте «предтеча», «источник вдохновения», и «повлиявшая на творчество» многих талантливых и своеобразных авторов. Но я не спешила отправляться на поиски. Мне казалось, что книга, выпущенная восемьдесят шесть лет назад, несмотря на восторженную хвалу серьезных писателей и критиков, просто обязана страдать недостатками первопроходцев жанра — наивностью, устаревшим тягучим стилем и сюжетными ходами, которые для нас давно превратились в штампы – в общем, нечто сходное с Абрахамом Мерритом, которого сейчас и читать-то можно читать исключительно как предтечу. (Может быть, кроме «Кукол мадам Мэндилип»)

К счастью, я все же нашла книгу – и поняла, что ошиблась по всем пунктам своего предварительного обвинения.

Первое, что приходит в голову – это, конечно, Нил Гейман. Но прекрасное и странное Геймана — это дым, и зеркала, и тени, и то вещество, из которого сделаны сны, а «Луд-Туманный», несмотря на название, заполнен почти физически осязаемым светом, и нарисован самыми яркими красками воображения.

…Итак, река Пестрая, протекающая через город, берет свое начало в Стране Фей; но в спокойном, благополучном и живущем размеренно, как дедовские напольные часы, Луде любое упоминание о феях считается в высшей степени неприличным.

«На само слово «волшебное» был наложен запрет, оно никогда не слетало с языка у людей благовоспитанных, а самым большим оскорблением, какое только мог бросить один доримарец другому, было «Мать твоя – фея».

Однако в город контрабандой продолжают проступать волшебные фрукты, которые ужасающе изменяют характер и вызывают наркотическую зависимость. Меланхоличный Натаниэль Шантиклер, мэр Луда, вынужден расследовать контрабанду и убийство двадцатилетней давности.

Мастер Натаниэль Шантиклер, нынешний глава семейства, внешне был типичным доримарцем: круглый, румяный, рыжеволосый, со светло-карими глазами, в которых еще непроизнесенные шутки поблескивали, как форель на сковороде.

Несмотря на такую завязку, это не полудетективное фентези, а скорее слегка замаскированная под полудетективное фентези притча для взрослых, чья мораль ясна — искусство против ханжества и лицемерия.

Сюжет достаточно прост, но атмосфера неуклонно надвигающейся на Луд-Туманный угрозы передана так, что веришь и переживаешь. Однако эта сказка избыточна и «склонна к объемности» в описании характеров персонажей; внезапная точность и меткость психологических характеристик выглядит очень неожиданно на фоне пасторальных пейзажей Луда.

«Ведь любой юмор – это разновидность тотема, служащего одновременно для объединения и разграничения. Его приверженцы объединяются в сплоченное братство, но резко выделяются из всего остального мира. Возможно, главной причиной отсутствия особой любви между правителями и поданными Доримара было именно то, что в понимании смешного они принадлежали к разным группам»

Великолепный стиль, каждый абзац можно оправлять в раму готовой картиной. Когда поэт берется за прозу, всегда получается намного лучше, чем если прозаик принимается за стихи. А Хоуп Миррлиз и в прозе осталась поэтом.

«Для человека, наделенного богатым воображением, пройти по аллее с переплетенными вверху ветвями деревьев всегда сродни приключению. Вы довольно смело входите в нее, но очень скоро чувствуете, что лучше бы вам не входить вовсе: вы вдыхаете не воздух, а самоё тишину, вязкую тишину деревьев. Неужели единственная возможность выйти отсюда – маленькое круглое отверстие там, вдалеке? Но протиснуться сквозь такое невозможно. Нужно вернуться… Слишком поздно! Просторный вход, через который вы попали сюда, уже и сам успел сжаться до маленького круглого отверстия»

Давно я не читала ничего настолько изысканного, причудливого, балансирующего на грани между реальностью и волшебством. Талант автора ставит эту книгу вне времени и вне жестких жанровых рамок.

Пы. Сы. Мне кажется, лучшие иллюстрации к «Луду-Туманному» создали бы Купер с Уотерхаусом или Мэдокс Браун, ведь, по моему скромному мнению, прерафаэлиты (и еще импрессионисты, конечно) лучше всех умели превращать свет и цвет в волшебство. А поскольку обложка «Луда» мне категорически не нравится, я взяла на себя смелость подобрать несколько картин, как мне показалось, созвучных духу книги.

Джон Аткинсон Гримшоу «Осень»

Oh, what's that in the hollow?

Эдвард Хьюз

А это девушка, уведенная феями, которая работает на полях левкоев. Она еще помнит жизнь людей и потому еще может плакать.

Энн Ивонн Гилберт