Уильям Фолкнер, Старик / Если забуду тебя, о Иерусалим! (1939)
Если бы Фолкнер не написал ничего, кроме этой работы, ему бы уже стоило дать Нобелевскую премию. Все характерные черты его прозы, прежде всего — вязкий, гипнотический, одурманивающий язык, стирающий грань между реальностью и мифом, реализмом обычным и магическим, тут присутствуют история
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Собственно, Старик (под таким названием повесть издавалась на русском) — это сама река, так она в тамошних краях фамильярно называется, в мужском роде. Вот, собственно, и весь сюжет.
Но в нем — сотворение и гибель мира, его переход от беспамятной дочеловеческой эпохи ко Времени Видений и затем, постепенно, к технологической цивилизации, бегущей спиною вперед на краю обрыва.
Любовь и ненависть. Разум и чувства. Шум и ярость. Продолжение войны иными средствами.
«Как называется это место? — Не помню. На своем языке они называли его Атчафалайа».
Одна эта фраза, вроде бы ничем не примечательная, придает повести такой мистический колорит, какой не каждому произведению Лавкрафта или Меррита присущ.
Все меняется. Все вот-вот треснет и разломится, как обрушившаяся стена дома, рассыплется, как разбитая черепица.
Вот-вот Река унесет все, что составляло наш мир, и нас вместе с ним. Мы будем носиться на волнах под ураганный ветер и дождь, а в конце концов выплывем в море, и окажется, что оно так разлилось, что нам негде остановиться.
1939 год.
«Се, Я стою у двери и стучу, и кто услышит Меня...» Да нет, помолчи, Старик, не до тебя тут.
Как называется это место? Сейчас вспомню. Ага!
цитировать
Никогда не слышал.
свернуть ветку
