Сергій Жадан. «Ворошиловград» (2010, рус. пер. — 2011)

Я редко читаю «актуальную литературу» этого года (отлежится — глядишь, и без нее обойтись можно), поэтому только сейчас прочитал книгу, с которой все сознательные украинские критики познакомились еще в 2010-м, — «Ворошиловград» Сергея Жадана.

Современная украинская проза, как правило, не вызывает у меня сколько-нибудь сильных чувств. Я вижу объективные достоинства книг Винничука, Пагутяк, Матиос, Прохасько, — но не могу сказать, что они меня задевают. Пожалуй, со времени «Рівне/Ровно» Ирванца (2001) «Ворошиловград» — первый украинский роман, который меня зацепил эмоционально. И сильно зацепил.

Подробности — в будущей колонке для «Нового мира», а пока что — общие соображения.

Прежде всего, о чем эта книга — фабульно. Простая история: харьковский пиарщик-политтехнолог Герман Королев узнаёт, что его брат, живший на родине, в маленьком городе на Луганщине, внезапно и неизвестно почему уехал в Голландию, оставив на произвол судьбы свою автозаправку. Герман возвращается в безымянный городок — и остается там навсегда, встречая старых друзей и вступая в конфликт с местной мафией. Просто и банально — и, конечно, книга вовсе не о том.

О чем же? Перелистывая рецензии, я убедился, что большинство критиков читало явно какой-то другой роман — или вообще ограничилось просмотром аннотации.

Это роман не о Ворошиловграде — заглавный город упоминается всего раза три и является, как устало пояснил автор в интервью, «метафорой прошлого».

Это не реалистический роман — не более, чем книги Гарсиа Маркеса, то есть с прибавкой «магический». Жадан видоизменяет традицию украинской «химерной прозы», отказываясь от традиционного для нее этномифологического колорита. Просто — герой, возвращаясь домой, незаметно переходит на Ту Сторону (а как же, незаметно: по дороге он получает и съедает плод граната — какая еще отсылка к мифу о Персефоне нужна? а ни в одной рецензии это, кажется, даже не упомянули). Там — играют в футбол те, кто давно уже умер. Туда на деньги анархистов-эмигрантов приезжает чернокожая исполнительница спиричуэлс и исчезает без вести, о чем рассказано в книге «История и упадок джаза в Донецком бассейне». Там движутся с востока на запад монголы, стремясь в землю обетованную — Европейский Союз. Там может не происходить ничего сверхъестественного, но ощущение непреходящей странности висит в воздухе. Местный пресвитер-штундист пышет огнем изо рта. А «поездка в Голландию» — эвфемизм смерти, о чем тоже ни один критик отчего-то не написал.

Это не роман ностальгический — в нем нет тоски по Советскому Союзу, по лихим девяностым, разве что по собственной юности.

Это не шедевр — но очень смешная, очень лиричная и очень личная книга, в которой пафос уравновешивается здоровой иронией. Книга, очень важная для современной украинской литературы. Не только потому, что она наметила новый путь развития «химерной прозы» (восходящий, впрочем, к «Ирию» Володимира Дрозда). По инерции «Ворошиловград» в России читают как умный роман о бандитских разборках, а у нас — как историю о прощании с советским прошлым. А ничего подобного. «Ворошиловград» — не анти- и не постколониальная литература; и «постсоветская проза» только в том смысле, что написан роман на девятнадцатом году независимости. Жадан отбрасывает то, на чем стояла украинская литература последних десятилетий, от Подервьянского до Забужко: пора было сказать, что ЭТО уже неактуально. Прошлое — прошло; былое важно для человека, а государство... да государства и вовсе не существует в романе. Нужно думать о том, как жить теперь, а не бесконечно оглядываться на минувшее, с проклятьями или сожалениями.

Герои Жадана защищают свою землю и своих людей — но эта земля не восточная Украина и не западная, а просто — Украина. «Ворошиловград» преодолевает пресловутое разъединенире двух половин страны так естественно, будто его и вовсе не существует. Вот наша страна, вот мы — «и нет между вами врагов», как говорит пресвитер в финале. Мы — украинцы, то есть те, кто не мыслят себя без этой земли и готовы ее защищать от тех, кто возомнил, что может творить с ней что угодно. Своих мы не предаем, даже если они предали нас. Никакой ксенофобии, никакого изоляционизма. «Благодарность и ответственность» («вдячність і відповідальність»), вот и всё. Это еще не реальность, данная нам в ощущениях, но — единственная внятная идеология для современной Украины; это и есть квинтессенция Майдана, что бы ни врали о нем тогда и теперь, — и не случайно Жадан в 2004-м был комендантом палаточного городка в Харькове.

«Ворошиловград» — очень нужная книга: каждый раз, когда кажется, что «ниже нельзя сидеть в дыре», оказывается, что Украина все-таки жива. Повод для сдержанного оптимизма.