С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/lfta0).

Этот короткий рассказ передает основные события романа «The Soul Eater» (https://fantlab.ru/work81396#response507785) с позиции энергетической формы жизни, зверя, за которым охотится по всей Галактике и паре соседних вселенных Никобар Лэйн: использован прием, идентичный тому, какой задействует позднее Уоттс, описавший сюжет «Кто там?» Кэмпбелла с точки зрения инопланетного монстра. Исходный роман Резника — безупречная мрачнейшая притча, сочетающая слабо завуалированные аллюзии на «Моби Дика» и «Сказание о Старом Мореходе» со сквозными для вселенной «Рожденного править» размышлениями о парадоксах «контактифильного одиночества» и глубоко укорененной бессмысленной жестокости Человека, которая, однако, не может быть изъята из его природы без утраты тех качеств, что и позволили землянам стать владыками Галактики, покорителями тринадцати с лишним тысяч рас.

Медитативный рассказ слегка диссонирует с нарастающим саспенсом основного сказания о старом космопроходце и, конечно, заспойлерит сюжет романа, однако полезен для понимания того, как вообще стоит браться за подобные задачи — Уоттс со своим «паразитом Кэмпбелла» https://fantlab.ru/work197550 в моих глазах после этого заметно потускнел.

С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/lfta0).

В предыдущих заметках, посвященных творчеству Резника и его magnum opus — циничной и прекрасной “истории будущего”, где в 17 с лишним тысячелетий, начиная с излета Первой Холодной войны, уложились восхождение, победоносное шествие, расцвет, тирания, деградация, падение и вымирание Рожденного править, Человека Недостаточно Разумного, я указывал, что мегациклу свойственны скачки качества: Резник, когда не ленился и бывал не стеснен потребностями срочного заработка, мог вознестись до лучших образцов социальной фантастики и космооперы за историю англосферной НФ вроде «Дюны», «Левой руки тьмы» или «Культуры», но почти так же часто скатывался в проверенную временем и счетами за кенийскую ферму колею малопритязательного пальпа. К счастью, когда сталкиваешься с подлинно прекрасной работой Резника, обычно родом из 1980-х или с рубежа тысячелетий, про всю эту неприглядную “ремесленную” обвязку его многогранной активности удается быстро забыть, и остается лишь наслаждение филигранными виньетками; за парой-тройкой исключений, лучшие произведения Резника из мира «Рожденного править» невелики по объёму, и даже если они считаются романами, то нынче, вероятно, их классифицировали бы как повести.

«The Soul Eater», действие которого происходит в годы упадка Демократии Человека, написан и опубликован, наряду с тетралогией Галактической Ярмарки https://fantlab.ru/work81219 и обзорным романом-сборником «Рожденный править» (https://fantlab.ru/work81227), одним из первых, в 1981–83 гг.; заметно, что в ту пору Резник уже был очарован Африкой, но еще не рисковал, как в «Кириньяге», «Слоне Килиманджаро» или «Галактической комедии» (https://fantlab.ru/work81281), адаптировать к космооперной обстановке обширные пласты ее истории и культуры, засим в «The Soul Eater» приметой африканских путешествий выступает лишь Чака, хозяин борделя на Внутреннем Фронтире, выходец из новокенийских колонистов, обладатель специфических сексуальных привычек, кибернетических имплантов разной степени легальности и завидного долголетия.

Если вы знакомы с более поздним «Возвращением Сантьяго», то сразу вспомните тамошнего Моби Дика, и такая параллель даже продуктивней, чем может показаться: «The Soul Eater» есть, по существу, лучшая из адаптаций «Моби Дика» и «Сказания о старом мореходе» к НФ и космоопере. (Обложку польского издания романа — https://fantlab.ru/edition322423 — стоит номинировать на какую-нибудь шуточную премию за максимальное несоответствие сюжету книги.)

В отличие от Кука, Бэнкса или Флинна, Резник никогда не утруждал себя тем, чтобы сколько-нибудь тонко драпировать отсылки к классическим сюжетам, и персонаж по прозвищу Мореход появляется тут уже на первом десятке страниц. Впрочем, протагонист не он, а величайший охотник Фронтира и Демократии Никобар Лэйн, который сперва, промышляя заказами от богатых коллекционеров, еще подчеркивает нежелание идентифицировать себя как убийцу («Я убиваю только животных»), но затем отбрасывает его, словно змея — старую шкуру после линьки.

А и вправду, между охотником Лэйном до случайной встречи с энергетической формой жизни у черной дыры и после этого события не больше общего, чем между Резником в аспектах гения и ремесленника — или охотником Алланом Квотермейном и капитаном Ахавом.

Раньше деятельность Лэйна хотя и внушала отвращение многим, от защитников биоразнообразия до фронтирных проповедников, однако носила признаки рациональности: он, подобно Джерико из «Вальпургии III» или Джефферсону Найтхоку из цикла о Вдоводеле, убивал безжалостно и расчетливо, но только за деньги или затем, чтобы не погибнуть самому. Теперь же, повстречав в глубинах космоса существо, неуязвимое перед любым обычным оружием охоты, Никобар Лэйн резко сдвигается по психологическому спектру людей и нелюдей людского космоса куда-то в сторону Конрада Бланда и Однорукого Бандита. Лэйн-мономаньяк на своем “летучем Голландце”, корабле с полным природной скромности именем “Податель смерти”, мечется по Галактике и даже между вселенными, забросив все обычные заказы, без колебаний жертвуя значительным состоянием, репутацией и здоровьем—ради того, чтобы уничтожить последнего представителя чудовищного (или ангельского?) вида, обитателя пропастей между звездами и концентрическими чернодырными горизонтами событий, Зверя Грёз. Он и сам не в состоянии четко определить природу сформировавшейся между Охотником и Добычей связи, но его это уже не заботит.

(О том, как это воспринимала сама космическая бестия, можно узнать в «параллаксном» рассказе, https://fantlab.ru/work81397; тот слегка диссонирует с безупречным изяществом основного сказания о старом космопроходце и, конечно, заспойлерит сюжет романа, однако полезен для понимания того, как вообще стоит браться за подобные задачи — Уоттс со своим «паразитом Кэмпбелла» https://fantlab.ru/work197550 в моих глазах после этого заметно потускнел.)

Когда же придется доскрести до дней последних донца личной копилки, Лэйн проникнет в закрома поместья Ильзе Вескотт, самой богатой женщины Делуроса VIII, столичного мира Демократии, и буквально под прицелом скричера навяжет ей заказ на Зверя Грёз, ибо только на ее деньги может быть куплено — точнее, сперва воссоздано — уникальное инопланетное оружие, сулящее успех на этой охоте.

Как антигерой, вооруженный им, Лэйн, пожалуй, менее убедителен, чем “недогерой” Трак с Устройством с Центавра из https://fantlab.ru/work53159 под мышкой, но это простительно, ведь Новая Волна до пальповой Галактики Резника никогда не докатывалась. В других же отношениях «The Soul Eater» на удивление актуален— его гравитационные ловушки с концентрическими горизонтами хоть и названы черными дырами, но уютней обустроились бы в зоопарке бессингулярностных звезд из гравитационного конденсата или между стенами вселенной Ни-Эдвардса, а такие альтернативы черным дырам нынче в моде (https://arxiv.org/abs/2310.13946; https://www.mdpi.com/2674-0346/3/3/14).

С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/mKTV5).

И по внутренней хронологии, и по времени написания эта работа Резника открывает его “историю будущего” — огромный цикл «Рожденный править». Но для знакомства с этой вселенной «Sideshow» рекомендовать вряд ли стоит: действие разворачивается полностью на Земле, да вдобавок не в Африке, с которой привычно ассоциируются “приземленные” эпизоды «Рожденного править», но… в декорациях осенне-зимних Мэна и Вермонта, которые подошли бы Брэдбери, Кингу или Дженнифер Макмахон.

Правда, у «Sideshow» есть три продолжения, объединяемые обычно в подцикл https://fantlab.ru/work81219 , и вот они уже выводят бродячий цирк Таддеуса Флинта — а вместе с ним и читателя — на галактическую арену. А «Sideshow», где нет почти ничего фантастического (без потери качества инопланетных уродов тут можно заменить на рабов, беженцев, подпольных мигрантов и вообще любых представителей любой из притесненных прослоек земных культур за последние тысячи лет, от Шумера до Евросоюза), в наше время читается почти как исторический роман, достойный номинации на премию Вальтера Скотта: это, по существу, капсула времени глубоко провинциальной Америки рубежа 1970-1980-х — и оселок, при испытании которым “бритвенно-острые социокомментарии” из современных трудов типа https://fantlab.ru/work1358651 , возведенные англосферным фэндомом в (б)левацкий SJW-культ, быстро тупеют, проявляя истинную свою, глубоко конъюнктурную и истеричную природу “семафора добродетели”. Отольются еще серым мышкам-бездарностям крокодиловы слезки.

У антрепренера бродячего цирка Таддеуса Флинта два призвания — разводить дурачков на деньги и манипулировать через унижения теми, кто талантлив и обездолен одновременно. В этих делах Флинт, несомненно, мастер: родись он на два-три поколения раньше, мог бы сделать изрядную карьеру гангстера во времена Великой Депрессии и сухого закона. Оба монохромно-нуарных таланта Таддеуса подвергаются серьезному испытанию, когда по соседству с местом его текущих гастролей появляется паноптикум фриков, которым профессиональный грим, похоже, без надобности, да и взятки местным полицейским платить там не желают.

К счастью, есть проверенный способ оттеснить конкурентов-чистюль, переманив их персонал, да вот незадача: после этого самому Таддеусу придется крепко призадуматься, а осталось ли в нем хоть что-то человеческое? Но если он ответит на этот вопрос креативно, его карнавалу суждено покорить поистине космические высоты!

На паре сотен страниц Резник прослеживает трансформацию личности жесткого и циничного антрепренера-эксплуататора скупыми и неяркими, вопреки сиянию огней цирка в стылых сумерках, мазками — проза «Sideshow», как вообще обычно в «Рожденном править», в основном диалогическая; тут не ждите завораживающих пейзажей, надмирных (супер)героев вроде Сантьяго, Корибы, Вдоводела или полковника Преториуса, сплаттерпанковской сатиры, головоломок для самостоятельной сборки или стилистических красот в духе «Вейской империи» Латыниной, идейно сравнимого упражнения по социально-экономической фантастике. Но раскрытию и безжалостному препарированию видовой психологии будущих властителей Галактики это не мешает.

А небрежно оброненное пророчество Флинта исполнится в полной мере— пускай и не за десяток лет, а за несколько тысяч:

Впрочем, те же качества, какие вывели бродячий карнавал человеческой цивилизации на путь к вершинам галактического признания, в самих себе содержат, по примеру колониальных империй Земли, зародыши дальнейшего упадка.

Рано или поздно пробковый шлем начинает нестерпимо натирать голову даже очень целеустремленного колонизатора под палящей звездой. Если повезет, колонизатор оставит не принесшую славы стезю и сменит ее на более креативную, как поступил, скажем, Генри Райдер Хаггард, убедившись, что губернатора Трансвааля из него не выйдет. Траектория карьеры Резника в некотором смысле повторяет восхождение Хаггарда в исторической прозе викторианского века: из-под машинки белого иллинойсского еврея, перебравшегося на кенийскую ферму, вышли едва ли не самые убедительные образы африканских шаманов, отчаянных изгоев и охотников за головами в истории не только фантастики, но и англосферной литературы последних ста лет.

C использованием заметки для Medium (https://bit.ly/3Last1e).

Наверное, всем авторам, замыслившим собственную историю будущего, лучше подойти к ее конструированию так, как сделал это Майк Резник с «Рожденным править»: он начал с объединяющего и задающего сквозную хронологию произведения https://fantlab.ru/work81227 , а не менял, подобно Азимову или Муркоку, правила игры на ходу, но и не пытался уместить в одну книгу богатейший материал для подлинно величественного цикла (подобное очень неудачное решение принял Глен Кук с «Дракон не спит никогда»).

Резник рассказывает историю человечества от его корней через эру сверхсветовых полетов на восемнадцать тысячелетий от нашего времени. Спойлер:

Причина, вероятно, в том, что вселенная «Рожденного править» прописана очень детально и в части хронологии, и по фракциям, соревнуясь в этом отношении с мирами Halo, Mass Effect, СоВладения/Мошкитов Нивена-Пурнелла-Стерлинга, Культуры Бэнкса, Тракта Кефаучи Харрисона или Дюны Херберта, так что при желании можно почти сколько угодно резвиться на пажитях сочных той или иной исторической эпохи, благо переходящие между ними персонажи отсутствуют — помимо Вдоводела Джефферсона Найтхока из https://fantlab.ru/work81418 , никого из героев не принимаются клонировать или перевоплощать с таким остервенением, как Дункана Айдахо на Дюне или Вечного Воителя в Мультиверсуме Муркока. Зато миры, переходящие из эпохи в эпоху и из истории в историю, изобильны: Делурос VIII, Антарес III, Биндер X, Мементо, Спика II и некоторые другие. С другой стороны, сотни (тысячи?) миров (и, пожалуй, рас) упоминаются однажды и никогда более.

Помимо Человека — весь цикл есть, по сути, роман его взросления, — предусмотрены те, кого можно назвать если не Плохими Ребятами, то, во всяком случае, Нелояльной Оппозицией или даже, в стилистике недавно почивших USAID и «Голоса Америки», Борцами за Свободу. Некоторые, как, например, Сеттская империя или Транскейская Коалиция, вступают в войну с человечеством, получают на орехи и исчезают из цикла. Некоторые, как, например, жители Канфорских Близнецов (двойной планеты Канфор VI и Канфор VII), остаются болезненной колючкой в сапоге Человека. Некоторые, вроде лодинитов с Лодина XI, практически ежедневно перебегают с одной стороны на другую, смотря по политическим обстоятельствам.

Самая густонаселенная (как по числу миров, так и по числу обитателей) область вселенной «Рожденного править» традиционно называется по доминирующему политическому устройству, которое эволюционировало от Республики к Демократии, Олигархии и Монархии, а далее к Анархии. Обитаемых и пригодных для заселения планет здесь миллионы. Земля — слишком маленький и удаленный от основных маршрутов галактической коммерции мир, чтобы за ним сохранился статус столицы Человека, так что в течение пары тысяч лет столица полностью переехала за пол-Галактики, на Делурос VIII. Это крупный мир: площадь почти вдесятеро превышает земную, состав атмосферы и гравитация примерно идентичны. К середине периода Демократии, спустя четыре с небольшим тысячелетия от нашего времени, вся поверхность планеты представляет собой единый оживленный город — экуменополис калибра Трентора или Корусканта. Ко времени Олигархии даже Делуроса VIII перестало хватать для потребностей миллиардов бюрократов, управляющих империей, и Делурос VI, другую крупную планету системы, раздробили на сорок восемь планетоидов, каждый из которых отвели под определенный правительственный департамент (а четыре планетоида послужили исключительно военным нуждам).

Правда, со времен трех законов робототехники Азимова автоматизация труда сделала значительные успехи (с неоднозначными для цифровой экономики последствиями в виде диктатуры прекариата): Галактической Империи требовалось сорок миллиардов администраторов и еще невесть сколько одних курьеров, а уже Демократия Человека обходилась впятеро меньшим количеством.

Земля на задворках, в другом спиральном рукаве: кажется, событиям в этом рукаве посвящена от силы пара романов и заключительная печальная повесть. На другом краю Галактики — Рубеж, там планеты разбросаны широко и населены слабо. Рубеж настолько малозначителен в военном отношении, что один корабль, а именно «Теодор Рузвельт» из цикла https://fantlab.ru/work81286 , спокойно управляется с патрулированием двух сотен миров. Позднее на Рубеже расплодились феодальные вожди, враждующие между собой, но в любом случае он так далёк от центра вещей, что правительства Человека его предпочитают игнорировать.

Внешний Фронтир — обширный, но редкозаселённый сегмент между окраиной Республики/Демократии/Олигархии/Монархии и Рубежом. Внутренний Фронтир — несколько уступает ему по величине, но тоже обширен; он отделяет внутренние области Республики/Демократии/Олигархии/Монархии от чёрной дыры и центра Галактики.

Внутренний Фронтир — место действия большей части романов из этой вселенной. В https://fantlab.ru/work100645 Р. А. Лафферти задавался вопросами: после того, как всё станет наукой, останется ли в будущем место для мифологии? будут ли создаваться грандиозные повествования о великих деяниях в эпосе или только в компьютерном коде?

Резник, пожалуй, из всех белых гетеросексуальных классиков НФ отвечает на эти вопросы наиболее запальчиво и убедительно, пускай манера письма его даже в лучших работах и далека от стилистических красот — за ними пожалуйте к Бэнксу или Харрисону:

«... мне кажется, что мифы, полные персонажей, которые больше, чем сама жизнь, и красочных сеттингов, лучше всего рассказывать именно в обстановке фронтира, где свидетелей остаётся немного — или власти прилагают значительные усилия, чтобы люди не пришли к однозначным выводам,— и информация неизбежно искажается в передаче... Мне это не только позволяет рассказывать героические (а временами антигероические) мифы, но и оставляет пространство для более реалистичных, действие которых происходит за тысячи световых лет оттуда, в Республике, Демократии или что бишь там в текущий момент модно».

Средненький старомодный рассказ с наивным человеко_невавидческиским сюжетом да с таким коммерческим душком, что у современного читателя, мне кажется, только зубы сведет от такого пафоса. В наш век непонятных войн и международного бандотрафика вряд ли найдет отклик главный посыл этого произведения: «Какая высокая в этом мораль, и какая дремучая дикость!», увы. Никому не советую.

****

Вот эта фабула повествующая о том, что человеческая агрессивность носит перманентный характер и есть неотъемлемой злой сутью его порочной природы встречается в творчестве многих личностей, начинавших свой путь в 70х — 80х, от Урсулы Ле Гуин и Оззи Осборна до Металлики, Слаэра и Шварценеггера (по нашу сторону океана и железнозанавесья тоже легко найти примеры). Идея эта, причем, подается в самой безапелляционной форме и наверняка лежит корнями в детстве этих людей, которое прошло в тени (уже) минувше войны — сами они не участвовали в ней, но ужас тех дней все еще висел в воздухе и не мог не откликнутся в восприимчивых душах тогдашних детей. Эта бескомпромиссность, возможно, выглядит наивно, но таков культурологический контекст и без него повесть представляет собой просто глупость.

Или не глупость, если заметить, что награды на повесть сыпятся в 95-м, когда Кобэйн уже вышел вон, Гиперион озарил рождение Новой Космооперы, Ведьмак Сапковского принес в нашу часть мира толкиенутость, а Макинтош снял рекламу с ТВ как ненужную (и тут же проиграл рынок Майкрософту); в жюри всех конкурсов мира стали заседать люди, которые когда-то зачитывались Муркоком и пускали слюни на Джанис Джоплин... может Майк Резник не зря выбрал такую тематику и такой стиль. Конспирология она такая.. конспирологичная, что-ли. Как бы там ни было, текст, все равно, можно квалифицировать как коммерческий — клише, триггеры, нестандартные трактовки, популярные образы (упорных и бескомпромиссных) душераздирающая развязка и намек на хэппи-энд. И пафос, много пафоса.

Язык повествования художественно скуден, с другой стороны это максимально облегчает восприятие текста. Сама художественная композиция имеет структуру ожерелья, когда на главную линию повествования нанизываются истории в хронологическом порядке. Поскольку за этой структурой не прячется какая-то особая тайна и не плетутся интриги, я счел ее как недостаток таланта, который автор компенсирует мастеровитостью и в итоге обычный 15-страничный рассказ превращается в целую 50-страничную повесть. Отдельные истории, несмотря на разные эпохи и персонажи, не фонтанируют фантастическими идеями. Вообще, идея одна на всю повесть — ради художественной ценности и сюжетной необходимости можно пренебрегать любыми законами логики, причинно-следственными связами и поведенческими паттернами. И это было б оправдано, кабы это было хотя-бы ироническое произведение, где персонаж условного де-Фюнеса или мистера Бина, ничего не замечая за своими кривляниями, творит какую-то несуразность, а потом получает за это на орехи.. так нет же — все очень серьезно и с исключительно трагическими последствиями. Все это растет и крепчает, все больше и больше переставая вызывать недоумение (я не оговорился), пока не достигнет апофеоза в последней истории (это просто -1 балл). Особо доставляет финальный аккорд, когда автор тщательно изгаженную мораль просто-напросто инфантильно выворачивает наизнанку. Рассчитывая, видимо, что фекальные массы обветрятся и сами отпадут?! Или как? (еще раз -1 балл).

Я предупредил. Весьма средне. Весьма.

2038 год. Вследствие глобального потепления растаяла ледяная шапка на высочайшей вершине Африки — горе Килиманджаро. Туда отправилась разношёрстная экспедиция в поисках тела леопарда, описанного Хэмингуэем в рассказе «Сны Килиманджаро». Вот только вместо тела африканского хищника удалось обнаружить замороженный труп существа явно инопланетного происхождения. Участники экспедиции бросились делиться друг с другом мыслями, кто он такой и как сюда попал.

Поздняя повесть Майка Резника сильно проигрывает его же шедевру «Семь видов ущелья Олдувай», хоть повествование и основано на том же принципе. Во время чтения версий «слепцов» постоянно ждёшь откровения, как же всё было на самом деле, но истинная подоплёка находки едва ли не самая скучная.

Всё же Майк Резник был не слишком ровным писателем, а «Шесть слепцов и чужак» — нечто среднее в его творчестве, зато с юмором и про любимую писателем Африку.

Совершенно потрясающий роман от мастера рассказов и повестей. Сотканный из мозаики эпизодов, отстающих друг от друга на десятки тысяч лет, Резник показывает насколько важно держаться корней даже в высокотехнологичную эру космической экспансии. Странно, но роман без антагониста держит в напряжении до самого финала. В похожей манере писал Роджер Желязны в восьмидесятые. Было приятно вернуться.

Эта книга, представляет собой прогноз для одного из путей, по которому человек действительно может пройти, ввиду свой чрезвычайной антропоцентричности, которая несмотря на всё хорошее, что она датё, также отсвечивает большим количеством необоснованных суждений, и чем дальше идёт человеческое развите, тем больше антропоцентризм начинает иметь сходства с геоцентризмом. В этой книге показано то как заблуждения приводят к всеобщей ненависти, в случае возможной стратегической ошибки правящей расы, в лице которой выступает человечество, и ужасающие для неё последствия своих действий. Поэтому, я считаю, что здесь Майк Резник выступает сродни Копернику, развенчивая устарелую концепцию миросозерцания, огараживая нас от той ужасной мировой картины, которую он нам описывает.

Прочитал эту повесть с большим удовольствием. Приятный слог, интересный сюжет. Разумеется, с главной мыслью высказанной Резником трудно согласиться вполне. Однако нельзя не признать, что доля истины в обозначенной точке зрения есть. Агрессия и насилие неотъемлемые атрибуты человеческой цивилизации. Однако, если бы этих атрибутов не было, но не было бы и цивилизации. Любителям научной фантастики однозначно рекомендуется к прочтению. Просто очень хорошая книга. Не шедевр, но работа выполненная на высоком уровне. В наши дни таких работ остро не хватает.

Из всех многочисленных достоинств и недостатков книги можно выделить один аспект, существенно влияющий на общее впечатление.

Примерно в середине книги возникает географическая путаница: уже уничтоженные города только предстоит уничтожить, уже пройденные города только предстоит посетить — равно как и наоборот. Эта путаница так и продолжается до самого конца, что не способствует приятному чтению.

Возможно, сыграло роль негативное впечатление от предыдущего рассказа сборника «Юная Венера», но «Камень...», довольно простой и незамысловатый приключенческий забег наёмника со своим четырёхноздревым напарником-телепатом, показался свежей очищающей водной струей после долгого хождения по вязкому болоту с парочкой неудачных падений. Похождения Скорпиона и Мерлина, начатые еще в «В гробнице Владык Марса» продолжаются: опять друзьям приходится связываться с заказом, явно не сулящим им ничего хорошего. И опять основную положительную нагрузку на себя берут необычные отношения между двумя планетными системами восприятия жизни, быковатым землянином и венерианцем со специфическими гастрономическими предпочтениями.

В целом рассказ продолжает стилистику своего собрата, и это хорошо. Будет много приключений в воде и на суше, будут забавные перепалки героев, будут вопросы, на которые захочется получить ответы, дочитав всё до конца. И, как и в «...гробнице...» будет та же проблема с финалом: он получился таким же несколько скомканным, словно автор торопился все закруглить или же не совсем понимал, как это все более-менее вменяемо закончить. Это точно не портит общего впечатления от рассказа, но все же является небольшой ложкой дегтя, на которую не получаетя не обратить внимание.

Симпатично. Иронично. Легко читаемо.

Есть во Внутреннем Приграничье двойная звёздная система Плантагенет-Тюдор. На одной из восьми планет этой системы, а именно на Генрихе II, расположен бар «Аванпост». В такую глушь заберётся не каждый, поэтому в баре собираются поболтать и промочить горло настоящие живые легенды — люди и инопланетяне. Им есть что рассказать друг другу, вот они и рассказывают. Бармен Томагавк обеспечивает космических бродяг едой и выпивкой, а Вилли Бард аккуратно записывает, рассказываемые ими истории. «Аванпост» никогда не пустеет.

По сути весь роман представляет собой сборник рассказов в трёх частях, повествующий о том, как рождаются легенды. В первой части, которая так и называется «Легенды», Катастрофа Бейкер, Могильщик Гейнс, Ураган Смит и другие делятся своими историями друг с другом и с Вилли Бардом. Самая удачная, надо сказать, часть. Я смеялся неоднократно. Во второй, которая называется «Факты» в систему нагрянул флот пришельцев и героям волей-неволей пришлось разбираться с этой проблемой. И каждый разбирался с ней по-своему. В третьей же части, «Истории», показано как факты трансформируются. Сначала самими рассказчиками, а затем и летописцем. И вот тогда уже они становятся легендами, увековечивая своих участников.

Очень неровная книга. Чувствуется, что по мере написания автор уставал и выдыхался. Из других романов, входящих в «Рождённого править», больше всего напоминает «Вальпургию III», хотя здесь и меньше сюра, но больше юмора.

«Предмет веры» Майка Резника — это глубокий и многослойный рассказ, который мне очень понравился. Несмотря на то, что я сам не являюсь религиозным человеком, история заставила меня проникнуться темой веры и задуматься над тем, как она отличает человека от машины.

Рассказ ставит перед читателем вопрос: можно ли наделить робота верой или настоящим сознанием? Робота можно запрограммировать на выполнение определённых действий, сделать его похожим на человека по поведению и даже заставить его следовать «правильным» алгоритмам. Но что происходит, когда этот робот начинает взаимодействовать с человеческой верой? И может ли он обрести что-то вроде собственного религиозного чувства?

Главный вопрос, который затрагивает рассказ, — что делает человека человеком и робота — машиной? Это история не только о том, как машины заменяют людей на рабочем месте, но и о том, как человек может почувствовать угрозу со стороны существ, которые технически «отличаются» от него. Однако, в контексте роботов и искусственного интеллекта, можно ли их считать существами в целом? И если они начнут проявлять черты, которые мы связываем с человеком — например, веру, — что это значит для нашего понимания сознания?

В рассказе робот, который был запрограммирован быть уборщиком, начинает всерьёз воспринимать проповеди, которые он слышит ежедневно. Этот робот находит в религии что-то светлое и большое, что привлекает его, и начинает стремиться к этому. Это поднимает вопросы о том, что значит вера для человека, и что может значить вера для машины, которая, казалось бы, была лишена способности к подобным переживаниям.

С философской точки зрения, рассказ предлагает интересные размышления о природе сознания. Мы как люди до сих пор не понимаем в полной мере, как работает наше собственное сознание. Мы действуем согласно правилам — биологическим, социальным, эволюционным, — и эти правила могут быть столь же структурированы, как и «алгоритмы» робота. Если роботы действуют по запрограммированным законам, то чем мы так уж отличаемся? Может ли робот действительно обрести сознание, пусть даже отличное от нашего?

Этот рассказ заставляет задуматься: если наше сознание остаётся загадкой для нас самих, как мы можем быть уверены, что роботы не способны к осознанию своего существования? Пусть их сознание создано человеком, но может ли оно быть таким же непознаваемым и сложным, как наше собственное? Эти размышления и делают рассказ таким сильным. Он затрагивает фундаментальные вопросы о человечности, сознании и том, что отличает нас от тех, кого мы создаём.

Почитал чужие отзывы и огорчился. Насколько же глубоко сидит в нас соцреалистическая уверенность, что автор устами главного героя излагает собственные взгляды. В одном отзыве автора бранят за оправдание первобытных зверств и потакание фанатизму, в другом — за возвеличение «бремени белого человека», в третьем — за кикуйу-фобию и масаи-филию... Да ничего подобного! Автор употребил всю мощь своего замечательного таланта на то, чтобы максимально чётко и объективно дать читателю понять чуждую, но вполне в себе логичную цивилизацию, он для этого даже рассказ ведёт от первого лица (шамана Корибу). Автор не даёт никаких собственных моральных оценок, предоставляя делать выводы читателю.

Разумеется, не всегда понять — значит простить, но чтобы судить, надо сначала понять. И, по-моему, с этой задачей никто лучше Резника не справился.

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

Кто скажет: «Идите, люди, за мной, Я вас научу, как надо!»

Главный критик фантастики Василий Владимирский рассказал об этой книге в рецензии на «Горьком», как было не прочесть Майка Резника. Прежде ничего о нем не слышала, что неудивительно, его расцвет пришелся на девяностые, к которым и относится создание этого романа в рассказах. Он увлекался африканистикой задолго до того, как заговорили об африканской литературе, которая станет для XXI века тем, чем был латиноамериканский магический реализм для ХХ, и уж точно до того, как этнически-безупречные литераторы начали возмущаться культурной апроприацией со стороны белых, Свои пять Хьюго Резник успел собрать задолго до того до толерантного нового мира.

Структурно «Кириньяга. Килиманджаро» — цикл историй объединенных общим сюжетом с некоторыми второстепенными и одним главным сквозным героем. Притчеобразные, построенные по одному образцу: проблема; усугубление; вмешательство мундумугу — (шамана) это герой-рассказчик Корибу; решение. С непременной притчей внутри, стилизованной под африканские сказки об Ананси и братце Кролике, скорее противоречащей моралью основной истории, чем подтверждающей ее, из чего читатель самостоятельно делает вывод о непорядочности Корибу, его склонности к манипуляциям и прямому обману в оправдание скверных средств для достижения благой цели.

О фабуле: перенаселенная Земля решает демографическую проблему оригинальным и довольно ресурсоемким способом — отселением желающих на терраформированные планеты «по интересам». Кириньяга — это Кения до прихода туда белых и даже еще до масаи, Золотой век племени кикуйю с возвращением к истокам возрождает для поверивших духовный лидер мундумугу. Обработка земли примитивными орудиями, одежда из собственноручно сотканной материи, хижины для жилья, женщина приравнивается к козе или корове и суть — собственность, немощных стариков отдают на съедение гиенам, если рождаются близнецы. одного тоже отдают этим тварям. Весело, аж жуть. При этом никакого жесткого принуждения, у любого из колонистов всегда есть возможность вернуться — на планетарной орбите работает станция техподдержки с немыслимыми возможностями. Они, например, могут изменять орбиту планеты по требованию Корибу, желающего наказать соплеменников засухой или напротив — вознаградить обильными дождями.

Честно? Мне вообще не зашло. Мотивация хлипкая — по типу «назло бабушке отморожу уши». Никто не выберет быть бедным и больным, если можно быть молодым, здоровым и богатым, а именно такой выбор делают кикуйю Резника. Кроме того, это противоречит линкольнову: «Можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех». То есть, да, к финалу эти люди делают выбор в пользу развития, а масаи из заключительной новеллы «Килиманджаро», научившись на ошибках Кириньяги свой мир созидают более разумным, гибким, открытым новым идеям — и побеждают. Элементы фантастического ограничиваются изменением орбиты по требованию шамана и тоже не впечатляют. Это хорошо как этническая стилизация в духе Амоса Тутуолы, но не выдерживает критики ни с точки зрения фантастики, ни как боллитра.

И еще одно -назойливая реклама и самореклама, предваряющая каждую новеллу. Радует, что автора ценят Конни Уиллис и Нэнси Кресс, но с бесконечным алаверды перебор. Чувство меры явно отказало составителю сборника.

Хочу сказать пару слов в защиту Майка Резника и его творчества. Не то, чтобы он в этом нуждался, но тем не менее потенциальным читателям может быть полезно. Резник — настоящий мастер и именно в том, первоначальном смысле. Он смог развить собственный неповторимый стиль, по сути создав отдельный микрожанр космического вестерна. Его творчество ни с чем не спутаешь. Да, авторская оптика своеобычна. В ней растворены огромная доза иронии, рефлексия по поводу «бремени белого человека», тоска по жертвам прогресса. К нему просто нельзя подходить с общими мерками, настроение нужно поймать. Да у него в «Рождённом править» космическая экспансия человечества начинается с геноцида «пушистых колобков в системе Сириуса«! Люди прилетели туда, разделились и начали воевать, «колобки» оказались эмпатами, не смогли такого перенести и все вместе разом умерли. В ту же копилку и «миллиарды курьеров», дикие технические анахронизмы, мгновенные, или почти, перелёты между звёздами. Резник ни в коем случае не Азимов, а «Рождённый править» — не «Академия». Все совпадения и отсылки на уровне пародийных элементов. Резник как Распутин в древней рекламе постоянно подмигивает читателю, улыбаясь при этом. Если настроиться на нужную волну — удовольствие гарантировано.

Книга читается легко и очень быстро, но оставляет после себя довольно неприятные ощущения.

Во-первых, сама история будущего максимально примитивна. В своё время Айзек Азимов писал свою Галактическую историю с падения Римской Империи. Но он начал свой цикл в 40-е годы XX века, когда фантастика только вышла из пелёнок и делала первые робкие шаги! Резник же приступил к работе через сорок лет, когда жанр уже прошёл процесс становления и трансформации, так что просто взять и спроецировать события древности (в данном случае – историю Римской и Ассирийской империй) на далёкое будущее было откровенной бульварщиной. Десятки миллионов военных звездолётов, десятки миллиардов военных, сотни миллиардов чиновников! «И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры... можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!» (с) Цитата из «Ревизора» здесь максимально актуальна, ибо в книге есть эпизод, который полностью воспроизводит бредни Хлестакова.

Во-вторых, текст романа написан довольно неряшливо. Ну скажите, зачем в книге приводятся те или иные даты если они регулярно противоречат друг другу? На кой чёрт роману нужна какая-либо хронология, если сам Резник её не соблюдает? Опять же, необходимо отметить, что Резник даже не пытался придумать отдельные элементы будущего и просто описывал окружающую его реальность начала 80-хх годов XX века. Бумажные газеты в шестом тысячелетии после начала межзвёздной экспансии? Серьёзно??? Сама же глава «Масс медиа» максимальна нелепа и искусственна.

В-третьих, книга довольно гнусна своим основным посылом, поскольку изображает человечество в максимально неприятном свете. По замыслу автора галактика была прекрасным местом, в котором мирно уживались десятки тысяч различных рас, а потом в этот Эдем, где агнец и лев возлежали друг с другом, пришёл Человек и всё испортил. Но ведь и здесь Резник противоречит самому себе, ведь в его книге нашлось место для описания межзвёздной экспансии расы леммов, которые не стеснялись захватывать миры, заселённые другими разумными. Или можно вспомнить существование насекомых с планеты Процион II, которые напали на соседнюю планету для завоевания жизненного пространства. А растянувшийся на много тысячелетий геноцид людей, когда человечество уничтожалось полностью и без остатка – это тоже проявление миролюбия негуманоидных рас? А потом, через пять тысяч лет археологическая экспедиция инопланетян прилетает на Землю, чтобы понять «почему Человек был настолько жесток?» (см. повесть «Семь видов ущелья Олдувай»). Да вы на себя посмотрите, пацифисты хреновы!

И да, книга, написанная инопланетянами об истории человечества, цитаты из которых предваряют почти каждую главу, представляет собой максимально ангажированное произведение, которое призвано оправдать произошедший геноцид людей. Это, к слову, о миролюбивости инопланетных рас, о которой автор твердил на протяжении большей части своей книги.

Конечно, возможно Резник хочет подвести читателя к мысли, что всё вовсе не так, как он сам же и описал в романе, но почему-то мне кажется, что подобной идеи у него не было и автору было лень устранять противоречия в своём произведении.

В-четвёртых, порой в тексте встречается откровенны бред. Самый яркий пример – попытки полётов в галактику Андромеда, которые провалились из-за нежелания пилотов всех четырёх кораблей делить славу первого межгалактического полёта инопланетным существом, от которого зависела их жизнь во время путешествия. Выглядит это так, как если бы при покорении полюса (что Северного, что Южного) полярники на половине пути убивали своих ездовых собак, чтобы не делить с ними лавры первопроходцев. Звучит абсурдно, но ведь Резник написал именно это!

Итог: не разделяю восторгов лаборантов относительно этого автора. По-моему, перед нами довольно посредственный текст крепкого ремесленника от литературы. На фоне этого романа презираемый мною «Warhammer 40,000» выглядит неожиданно правдоподобно.

Многослойный и глубокий рассказ, тонкой нитью через который проходит множество более занимательных тем, чем:

Для «Кириньяги» существует емкое название — секта. Рассказ это гуманистический взгляд на секту глазами ее предводителя. Подобный подход позволяет взглянуть на тему с точки зрения фактов, а не лирики.

Кориба канонический лидер секты: образованный интеллигент претендующий на роль религиозного лидера. Имея свободный доступ к книгам и компьютеру, он не претендует на имущество, ништяки и женщин, впрочем и такие в истории встречались. Но сектантством тема рассказа не исчерпывается.

Примечательного здесь круг идей и поставленных, но не прозвучавших, вопросов.

Рациональное мышление и традиции, защита культуры и технический прогресс, личность и общество, власть и обязательства.

Нуждается ли культура в защите? В чем мотивация возврата к традициям? Каковы реальные (а не декларативные) последствия «утопии»? Можно еще спросить чем сегодняшний призыв к традиции отличается от проповеди Корибы...

Создание минимальными средствами глубины есть верный способ оценки качество рассказа.

Кстати многогранность Кириньяги избыточно (на мой взгляд) раскрыта в последующих рассказах, в принципе, почти все поставленные там вопросы вытекают из первого написанного рассказа, но это уже другая тема. Кириньяга блестящее произведение.

P.S. И, да, писать про чернокожих и их культуру, можно без постоянного акцента на цвете кожи и всех вытекающих. Голливуду следует поучиться.

Блестящий рассказ, один из лучших у Мастера, производит сильное впечатление.

Работник Службы безопасности космопорта Донован обнаружил странную вещь — два бывших космонавта, раз за разом, жертвуют собой в схватках с бандитами. Врачам несколько раз удавалось их спасти, но после последней самоубийственной жертвы каждый из них умирают от ран. Перед смертью они нетерпеливо спрашивают непонятно о ком: «Она здесь? Где же она?»

Как оказалось, оба они принимали участие в военной операции на планете Никита. Донован летит туда, чтобы раскрыть тайну планеты Никита...

Разочарован по прочтении не был, третья книга почти на уровне первой.

Похоже, с Пенелопой Бейли произошло то же, что и со Штирнером у Александра Беляева («Властелин мира») — утрата цели жизни, желания чего-то добиваться. Хотя её способности манипулировать будущим достигли максимума. Ещё в детстве никто из девочек не хотел с ней играть, а теперь она окружена равнодушными людьми, которые, подсознательно её боятся, даже домашние животные её избегают. При всей бесчеловечности её души в ней растёт отчаяние, приводящее к психологически оправданному финалу.

В конце книги автор, в своей манере, добавляет два штриха, очень украшающие финал: Пророчица принимает меры, чтобы её трагедия никогда не повторилась, а Айсберг успевает задать ей «Самый Главный Вопрос» и получить честный ответ.

К переводу особых претензий нет, вместо вычурного изобретения «иножитель» (так в первой книге) используется более распространённое «инопланетянин». Единственное замечание — титул «Помазанный» (Anointed One) по-русски звучит малопочтительно (вроде как «измазанный»), в религиозном контексте соответствующее место обычно переводится как «Помазанник».

XXII тысячелетие Галактической эры. Вот уже 50 столетий прошло с тех пор как чужие уничтожили как человеческую цивилизацию в целом так и отдельных её представителей. На Землю прибывает своеобразная антропологическая экспедиция, состоящая из представителей восьми разумных рас Галактики. Они должны найти ответ на вопрос — как люди смогли завоевать Галактику, к тому же за столь короткое время? Одним из исследователей является долгоживущий разумный амебоид Тот-Кто-Смотрит, способный впитать любой предмет и получить о том исчерпывающую информацию. Так по фрагментам, предмет за предметом, мы узнаём историю Человека и его пути к звёздам.

Прочитав «Рассказы об Утопии» (спасибо Книжному Клубу), я решил поглубже погрузиться в творчество Майка Резника. В первую очередь внимание привлёк его важнейший цикл «Рождённый править». «Семь видов ущелья Олдувай» — это такой финальный аккорд, звучащий мощно и пронзительно. Резнику вообще больше удаются короткие истории, а тут в рамках небольшой повести их целых семь на любой вкус, раскрывают они разные грани авторского творчества, перекликаясь зачастую с другими его произведениями. Первая же из историй, «поведанная» треугольным камнем возрастом в три миллиона лет настраивает на несколько юмористический лад. Парочка инопланетян, плохо разобравшаяся в особенностях земной эволюции, становится объектом охоты далёких предков человека. Автор потом её красиво зациклил. Остальные истории отличаются разнообразием и затрагивают все любимые темы Резника — природную агрессию человека, экологические проблемы, сохранение национальной идентичности, притягательность зла и силу закона, ну и гордые масаи здесь тоже будут, куда же без них.

«Семь взглядов» — это квинтэссенция всего творчества Майка Резника, начинать с неё знакомство с автором не стоит, а вот убедительную точку в этом знакомстве её прочтением поставить можно. Впрочем, я не прощаюсь, а говорю «до свидания». Когда-нибудь обязательно вернусь в миры Майка Резника.

Дункан Роджас, сотрудник копании «Уилфорд Брэкстон», получает от неизвестного, представившегося как Букоба Мандака, весьма выгодное предложение — отыскать в Галактике два слоновьих бивня, след которых затерялся в веках. Дункан приступает к расследованию, ищет он не только бивни, но и информацию о заказчике, а с тем всё непросто.

Начал я читать Майка Резника благодаря «Кириньяге», победившей в голосовании Книжного Клуба. «Слон Килиманджаро» — роман более ранний, но в нём есть все те же авторские мысли — про необходимость беречь среду своего обитания, потерю идентичности людьми и народами, а также жаркий африканский колорит. История бивней, которую выясняет во всех подробностях Дункан Рожас, тесно переплетена не только с историей масаи, но и с судьбой всего человечества, сумевшего с африканских равнин шагнуть к звёздам и стать сильнейшей расой в Галактике. Рассказы, составляющие роман, очень разные по настроению и смыслу, неторопливо плетут полотно человеческой экспансии. Этим «Слон Килиманджаро» здорово напоминает другой роман Резника, а именно — «Рождённого править».

Не соглашусь с тем, что это лучший роман Майка Резника, но он полнее всего отражает суть его творчества, здесь звучат все основные мотивы — вестерн, Африка, космос, юмор. Идеально подходит для знакомства с автором.

Первое, что меня поразило в «Прорицательнице» — изумительное мастерство автора в построении диалогов. Подобный уровень я раньше встречал только в лучших романах Дюма-пэра. Диалоги в книге ярки и динамичны, при их чтении не устаёшь, большинство содержат глубокий подтекст, понятный внимательному читателю, они пронизаны ненавязчивой и мудрой авторской иронией — иногда доброй, иногда мрачной, напоминая другой шедевр Резника — «Ибо я коснулась неба». Основные действующие лица вполне индивидуальны, хотя и блекнут по сравнению с Пенелопой, которая играет людьми, как своими куклами.

Главная фантастическая идея романа — выбор и утверждение оптимальной ветки будущего — попадалась мне у Кита Лаумера и где-то ещё, но там непременно присобачивалась машина времени, в романе Резника ненужная. Однако, как полагается в хорошей фантастике, суть романа Резника не в фантастических идеях, а в опасностях, возникающих при их взаимодействии с человечеством. В романе ставятся непростые вопросы — насколько предопределено будущее, как оценить, чем одна его ветка лучше или хуже другой, к чему может привести безответственное, никем не контролируемое управление будущим? Как человек, родившийся в СССР, я стал свидетелем таких губительных попыток, да и в наши дни, судя по выборам на Западе, будущее готовят нам далеко не гиганты мысли.

Группа журналистов прибыла на ферму, где разводят генетически выведенных «мясных колобков». Те не прочь немного поболтать, прежде чем отправиться «на небеса».

Если понимать всё в лоб, то только испортишь себе пищеварение. Майк Резник написал очередную притчу. Притчу о цене благополучия и процветания, о том, как и за счёт чего растёт и благоухает «чудесный сад» западного мира. Там если кто о таких вещах и задумывается, то быстро приходит к выводу, что просто они самые умные, предприимчивые и очаровательные. Ну а все остальные, которым не повезло оказаться в «саду» — это такие «мясные колобки», которых можно и нужно поедать при надобности. Впрочем, о неприятном лучше и не думать, не так ли? Ну а «свободная пресса» с радостью обслужит своих хозяев, заливая обывательские уши отборной пропагандой.

История инопланетянина-искусствоведа Леонардо, представителя растительноядной расы бьорннов. Попав на работу в галерею Клейборна, что на планете Дальний Лондон, по программе обмена, бедный Леонардо и представить себе не мог, чем это для него обернётся. Погоня через тысячелетия и парсеки пространства за неуловимой женщиной, известной как «Чёрная леди» (после «Кириньяги» можно подумать, что речь о негритянке, но нет), разрушила впитанные с детства моральные нормы и представления о добре и зле. Можно сказать, что в бьорнна проникла человечность в широком смысле слова. Подана вся эта трансформация с юмором, местами язвительным. Ожидающим от Резника вестерна досталась сцена на планете Ахерон.

Непохожий на другие роман от Майка Резника, в котором каждый может найти что-то своё. Кто-то — историю недостижимой любви, кто-то — острую сатиру на всякого рода активистов и правозащитников, ну а кто-то — гимн человеческой расе, вездесущей и беспокойной.

История о том, что для построения Утопии желания мало и что Утопия у каждого своя.

Жил-был человек, недовольный тем, что творится вокруг. Однажды он собрал вокруг себя таких же недовольных людей и убедил их, что возврат к корням принесет всем счастье. Поэтому надо отказаться от всех достижений европейской цивилизации и жить так же, как жили предки до прихода белых. Проблема была только в том, что этот человек хотел единолично определять, что хорошо для его народа, а что плохо, при этом он верил, что действительно знает, как лучше. Каково же было его удивление, когда подросшие жители этой Утопии заявили, что не готовы соблюдать устаревшие традиции и умирать в тридцать лет от болезней, которые можно вылечить за час. И Утопия, которая существовала в голове одного человека, рухнула.

Главного героя, шамана народа кикуйю по имени Кориба, можно сравнить с Сеном Галеном из Барраяра (у того точно также принципы были важнее людей, и ради принципа можно убить всех) и матушкой Ветровоск из Лангра (та точно также считала, что знает лучше всех, что кому нужно, вот только матушка Ветровоск не убивала детей)

Некоторым книгам продолжение категорически не рекомендовано. «Прорицательница» как раз из таких. Мощная идея, внятная реализация, финальный катарсис. Возможно, кто-то из великих и смог бы продолжить историю Пенелопы Бейли непротиворечиво и соразмерно. Майку Резнику, похоже, просто не хватило писательского масштаба.

Прошло шесть лет со времён событий на планете Ад. На Последний Шанс, обиталище Карлоса Мендосы по прозвищу Айсберг, кто-то стал посылать наёмных убийц. Карлос поручил расследовать это дело Феликсу Ломаксу, также известному как Танцующий на Могиле. Сам Мендоса отправился на планету Родниковая Вода к своему старому знакомому Тридцать Два, тесно связанному со спецслужбами Республики. Оказалось, что планеты Альфа Крепелло III больше не существует, её уничтожил астероид. Содержавшаяся там в плену у расы лорнов Пенелопа Бейли официально считается мёртвой. Айсберг в такой исход не верит, осознавая возможности Пифии, а потому начинает собственное расследование.

Третья книга получилась чуть получше второй, тем более она ставит уверенную точку во всей истории. Но по сравнению с отличной первой она гораздо слабее. Похоже, что Майк Резник просто не вывез ту бездну возможностей, которые таила его собственная идея. Способности Пенелопы свелись к какому-ту колдунству (она танцует и водит руками, а над планетой взрываются космические корабли, на других планетах загораются здания, во множестве гибнут люди).

Приемлемое завершение трилогии, которой лучше было бы остаться одиночным романом.

История сама по себе захватывающая и держит интерес до самого конца. Сюжет не проседает, и постоянно хочется узнать, что же будет дальше. Что скрывается за дверьми этой таинственной лавки? Удастся ли найти её спустя 70 лет? Вопросы возникают один за другим, и это делает чтение увлекательным.

Рассказ повествует о дружбе двух людей, начавшейся в лавке чудес, где они впервые встретились в детстве. В этой лавке фокусник показывал различные магические трюки. Один из мальчиков считал всё это вымыслом и ловкостью рук, а другой верил, что это настоящая магия. Спустя многие годы, уже будучи старыми людьми, живущими в доме престарелых, они решают снова найти ту самую лавку. Это их последний шанс завершить важное дело перед смертью — вновь погрузиться в атмосферу чудес, которая когда-то изменила их жизни.

Рассказ «Лавка чудес Аластера Баффла» — это история о вере в магию и чудеса, о том, как люди, даже в преклонном возрасте, могут оставаться молодыми душой. Но это также и рассказ о быстротечности жизни и размышлениях о том, как много может остаться за кадром, несмотря на все наши усилия. Этот рассказ обёрнут в фантастическую и приключенческую оболочку, но в его основе лежат глубокие философские вопросы.

Люди из африканского племени кикуйю, разочарованные тем, что стало с их страной, Кенией, отправляется на другую планету, Кириньягу (так кикуйю называют гору Кению), чтобы создать свой маленький пасторальный рай. Такова завязка сюжета сборника рассказов (или романа в рассказах) Майка Резника «Кириньяга», а затем на протяжении десяти историй мы наблюдаем, как один человек пытается создать свою собственную утопию и бескомпромиссно противостоит всему остальному миру.

В первую очередь захватывает сеттинг рассказов: не так часто можно встретить фантастику с африканским колоритом. Экзотичные обычаи и множество слов на суахили украшают произведение. Словно вновь окунаешься в «Проблески истины» Хемингуэя. Язык произведения прост, что логично, учитывая, что рассказчиком является герой, стремящийся к простой жизни. Поэтому читать легко, но интереснее не просто читать, а разбирать рассказы, рассуждая на темы, которые ставятся автором.

Каждая история (за исключением, пролога и эпилога) рассказывает о противостоянии утопии и жизни. Главное нужно помнить, что утопия в рассказах персональная (а может ли быть иначе?), это утопия для одного человека, человека, который устанавливает правила. Иногда сюжеты немного пересекаются и как бы дублируют друг друга, но в целом всегда ставят новые испытания перед главным героем. В произведении два очень сильных рассказа («Ибо я коснулась неба» и «Манамуки») и два откровенно слабых («Бвана» и «Земля Нод»).

Больше всего в рассказах завораживает образ одиозного главного героя – Корибы, который номинально является мундумугу, шаманом, своего племени. А по факту он – диктатор, который решил подстроить под себя целый мир, называя его Утопией. Помимо главного героя запоминаются и многие второстепенные персонажи, особенно те, которые появляются в отдельных рассказах, а не проходят через весь сюжет. Особенно Резнику удаются женщины, которые вторгаются в «утопию» Корибы: любопытная маленькая Камари, идеалистка Мванге, упрямая старая Мумби.

Кориба травмирован, ему не нравится то, что происходит в современном ему мире, и он пытается скрыться под маской традицией и построить свой утопический мир. В нём есть что-то от маркесовских диктаторов: при всех недостатках, образ Корибы – печальный и трагичный. И это делает персонажа живым и настоящим. Это не просто властолюбец, желающий власти ради самой власти, а человек, который сломался, проходя испытание жизнью. Кориба – эгоистичный, упрямый, неспособный идти на компромиссы и принимать чужие взгляды. Он не умеет жить в симбиозе, жизнь для него – вечное противостояние, своего и чужого. И зачастую больший смысл в его жизнь приносят даже не свои родные традиции, а то, что где-то есть враждебное чужое, от которого свой мир нужно защищать. Без внешнего врага у Корбины просто-напросто не было бы цели, а главная цель его жизни – вырастить для себя идеальных кикуйю и не допустить проникновения европейских традиций в свою «утопию». И для того чтобы вырастить идеальных кикуйю, Кориба готов на всё. Он видел и знает, что можно жить иначе (так как жил в других странах, учился в лучших университетах), и выбрал свой путь сознательно, у большинства других людей в его племени такой роскоши не было. Этим вполне успешно и пользуется мундумугу, манипулируя своими соплеменниками, постоянно страша европейцами, которые только и стремятся разрушить их мир. Чтобы убедить всех в правильности своих решений, нужно рассказать подходящую притчу, говорить загадками и афоризмами – это единственные аргументы в арсенале мундумугу. Зато средств для устрашения своих соплеменников у него предостаточно. Один из лучших рассказов сборника, «Ибо я коснулась неба», показывает, что для Корибы абсолютно отсутствуют компромиссы, его не волнует ничто, кроме собственной утопии, даже чужая жизнь.

Свою утопию Кориба пытается построить на основе древних традиций, обычаев и законов племени кикуйю. Некоторые традиции вполне безобидны, например, кикуйю не cтроят квадратные дома, потому что в углах скрываются демоны. А есть и довольно жестокие: убить ребёнка, родившегося ногами вперёд, так как это означает, что в него поселился демон. И если своих соплеменников Кориба может убедить в существование волшебства и демонов, то себя, как ни старайся, он всё-таки обмануть не может, но ему необходимо держаться за каждую традицию, чтобы не разрушился его хрупкий мир. Хоть он и постоянно обращается к Нгаи, богу кикуйю, но это обращение скорее ритуальное и механическое.

Кориба всегда находится в амбивалентном положении. С одной стороны, он всесильный диктатор: «мундумугу – самый могущественный человек в нашем обществе. Не потому, что он сильнее всех физически, ибо, как ты видишь, я стар и покрыт морщинами, а потому, что он – хранитель нашей культуры. Именно мундумугу определяет, что правильно, а что – нет, и его авторитет не может подвергаться сомнению». А с другой, он зачастую и сам становится пленником законов и традиций и сам это понимает: «Мундумугу самый могущественный, когда дело доходит до толкования закона, но одновременно и самый слабый, поскольку он единственный из всех обязан повиноваться закону, что бы ни случилось». Кориба, согласно традиции, живёт отдельно от поселения в одиночестве. Но трагично не это физическое одиночество, а то, что он обречён на одиночество диктатора. И хотя Кориба строит утопию прежде всего для себя, он искренен в своём строительстве. Он тоскует по простой пасторальной жизни без технологий, по неизменности традиций и законов. Потому что такая жизнь проще: она снимает ответственность с тебя и перекладывает её на «мудрость прошлого». И он не только не принимает на себя ответственность, когда совершает ошибки, он, как и любой диктатор, не может позволить себе эти ошибки признать, тем более что ошибки были совершенны из-за традиций.

В рассказе «Бвана» появляется персонаж, который несёт с собой свою «утопию». Но этот персонаж гротескный и карикатурный настолько, что трудно воспринимать его всерьёз. И всё противостояние скучно и предсказуемо. Единственная интересная деталь здесь в том, что окончательно раскрывается, что общей Утопии нет. Вожди приходят за помощью к своему мундумугу только тогда, когда чужеземец начинает забирает их жён и выгоняет их собственных домов, представляя угрозу их собственным маленьким утопиям. Иронично, что Кориба замечает, что его оппонент строит утопию для себя, за собой же он этого не видит.

В рассказе «Манамуки» на Кириньягу прибывают новые люди, семейная пара, в поисках своей «утопии». Но хоть их «утопия» и не враждебна «утопиям» других, она всё же инородна. И как бы пара ни старалась, она не может вписаться в общество. Женщины племени жалуются своему мундумугу, что у новоприбывшей женщины, которая не является кикуйю, лучше одежда, лучше растут овощи и выглядит она моложе и красивее, своих сверстниц. Они прикрывают свои зависть и страх суевериями и традициями. В рассказе хорошо показано, как традициями можно прикрывать любую глупость.

А в рассказе «Лотос и копьё» главным врагом Утопии становится сама Утопия. Когда вроде бы все проблемы решены, и Кириньяга достигла своей цели, оказывается, что древние традиции не актуальны в новом, стерилизованном мире и у некоторых каст просто-напросто нет цели существования. Утопия для одних становится для других настолько скучной и бессмысленной, что они предпочитают покончить с собой, ибо не находят своего места в этом мире.

И конечно однажды настаёт день (рассказ «Немного знаний»), когда притчи мундумугу уже не могли быть просто приняты на веру. Ученик Корибу, который должен был бы стать следующим мундумугу, начал получать знания не только от учителя, но и из компьютера. И тогда он восстал против догматического принятия непреложности истин учителя. Рассказ показывает, что легко управлять людьми, у которых нет доступа к знаниям и альтернативным источникам информации, но стоит только лучу света пробиться в тёмное царство, как начинают возникать вопросы, на которые даже всесильный мундумугу не сможет ответить. Без своих притч, которые должны приниматься на веру, Корибу становится бессильным в спорах.

Постепенно мы узнаём, что Кориба не только противник европейских нововведений, он противник любого прогресса, даже небольших изменений, которые происходят на Кириньяге сами по себе, эволюционно, он стремится законсервировать свою утопию во времени. Так, где та грань, что отделяет сохранение традиций от фанатизма?

Больше всего сборнику не хватает рассказа, действие которого происходило бы до того, как Кориба решил покинуть Землю, чтобы мы могли узнать, что так сильно травмировало героя, что он бескомпромиссно решил запереться в своей утопии.

В последнем рассказе «Земля Нод» Кориба и сам осознает, что невозможно создать утопию, по крайней мере, такую, какой её видит он: «В то время я не понимал, что общество способно достичь утопии лишь на миг – став идеальным, оно не может меняться и при этом оставаться утопией. В самой природе общества заложено стремление к росту и переменам. Я не знаю, в какой именно момент Кириньяга стала Утопией; этот миг наступил и миновал, а я его не заметил». И в конце концов, даже Кориба понимает, что нужно создавать утопию только для себя: «Теперь я снова искал Утопию, на сей раз более ограниченной и более реальной: Утопию для одного, для человека, который хозяин своему уму и скорее умрет, чем пойдет на компромисс». Большинство людей пытаются создать для себя свои утопии, и это нормально, трагедии происходят, когда люди пытаются заставить жить в своих утопиях других людей. Но в целом эпилог вышел слабым. Автор хочет показать, что и Кения, которая осталась на земле, тоже неидеальна, с большим количеством проблем. Но хоть проблемы актуальны, описаны они гротескно и даже на фоне утрированной Кириньяги выглядят нелепо. А образ сына Корибы, с которым происходит противостояние героя, – механический и безликий. Как и отец, он отталкивающий персонаж, но при этом в нём нет внутренней трагедии, и он кажется жалкой карикатурой, созданной просто в противопоставление главному герою. Радует, что герой находит ответ для себя, но в целом концовка далека от катарсиса и скорее разочаровывает.

Но в целом сборник оставляет положительные впечатления, особенно, если не читать механически, а рассуждать вместе с автором. Главный вывод «Кириньяги»: общество, искусственно построенное исключительно на опыте прошлого, отвергающее любой опыт извне, обречено на поражение. К чему все обычаи, традиции и законы, если они ни к чему не ведут, если у них нет цели?

Со времени событий, описанных в романе «Пророчица» прошло 14 лет. Никто не знает, где находится Пенелопа Бейли. Только на планете Альфа Крепелло III, также известной как Ад, в окружении инопланетян-лорнов (люди зовут их голубыми дьяволами) живёт некто, кого местные называют Пифией. Республика неоднократно посылала на планету агентов, чтобы выяснить личность Пифии, но не один из них не вернулся. К Карлосу Мендосе по прозвищу Айсберг обратилась женщина, назвавшаяся Беттиной Бейли, матерью Пенелопы. Беттина готова щедро оплатить поездку Айсберга на Ад, но тот перепоручил миссию Джошуа Джереми Чендлеру, которого все знают как Свистуна. Одновременно с Чендлером на Ад отправился наёмный убийца Джимми Два Пера с заданием ликвидировать Пифию.

Вторая книга цикла неожиданно разочаровала. Во-первых, тут практически нет самой Пенелопы Бейли. Во-вторых, если раньше её способности ещё как-то входили в рамки разумных, то теперь они выглядят примерно так — если Пифия топнет ножкой, то через две недели на другой планете охранник космопорта отвернётся от наёмного убийцы, и тот сможет поразить жертву из бластера. В довольно коротком романе хороши завязка и финал, а вот середина катастрофически провисает.

Цикл, конечно, дочитаю. Но боюсь, что дальше будет только хуже.

Однажды на планете Вестерли Мышка, циркачка и про совместительству воровка, обнаружила в номере, который собиралась обчистить, маленькую девочку Пенелопу, прикованную наручниками к стулу. Мышка решила спасти девочку, по следу которой, как оказалось, идут десятки охотников за головами со всей Галактики. Пенелопа обладает даром видеть варианты будущего и активно на него влиять, что делает её самым желанным призом в известной Вселенной.

Майк Резник — превосходный рассказчик историй. В них есть всё, что нужно — интересная идея, захватывающий и нигде не провисающий сюжет, колоритные герои во множестве. Да, сюжет романа развивается по законам вестерна — погоня, стычки, словесные пикировки и апофеозом всего — финальное кровопролитие. Вопрос только в том, кто удалится в закат, а кто останется лежать на песке, чтобы быть похороненным в безымянных могилах.

«Килиманджаро» – последнее, стоящее особняком «утопическое» произведение Резника, написанное через десяток с лишним лет после завершения серии рассказов о Кириньяге, неудавшейся утопии африканского народа кикуйю. В «Килиманджаро» действие происходит в том же самом мире будущего, но это не прямое продолжение «Кириньяги», а вполне самостоятельная вещь. Хотя кикуйю и главный виновник неудачи их утопии, мундумугу (шаман и сказитель) Кориба, здесь упоминаются не раз, в целом «Килиманджаро» можно читать и без предварительного знакомства с «Кириньягой» – все, что надо о ней знать, автор нам объяснит и расскажет и так.

После заселения Кириньяги прошло более ста лет, попытка кикуйю построить утопию потерпела крах, и Кириньяга постепенно превратилась во вторую Кению со всеми ее недостатками. Теперь аналогичную попытку создать собственную национальную утопию на небесах предпринимает другой народ Кении – масаи. Они тщательнейшим образом изучили неудачный опыт предшественников и полны решимости не наступить на те же грабли. Самое главное: на Килиманджаро (масаи, как и кикуйю, назвали собственный мир именем своей священной горы) будут жить не только те, кто ведет традиционный образ жизни скотоводов, но и цивилизованные, городские масаи. Ни о какой патриархальной утопии по заветам предков речи не идет: на планетоиде традиционные поселения будут соседствовать с современными городами и всем обитателям Килиманджаро вне зависимости от того, где они живут и чем занимаются, будут предоставлены равные права. Кстати, и рассказ здесь идет не от лица пожилого фанатика старых порядков, как в «Кириньяге», а от лица молодого историка Дэвида оле Сайтоти, хорошо знакомого с историей как собственного народа, так и многих других. Килиманджаро для него – уникальный шанс стать свидетелем возникновения новой нации со своей новой историей. Ну, а для Килиманджаро познания Дэвида в истории становятся ключом к решению множества проблем, которые начинают возникать в первые же месяцы заселения нового мира. Решению их, в сущности, и посвящена повесть: одна глава – одна проблема.

Проблемы эти, впрочем, не слишком сложны и порой даже забавны, а способы их решения чаще всего кажутся настолько самоочевидными, что даже удивляешься: и вот на это ушло несколько дней размышлений и целая глава повести? Да и вообще, в отличие от трагической «Кириньяги», «Килиманджаро» – вещь легкая и ироническая, ведь по мере того как совет старейшин справляется с возникающими вопросами, национальная утопия масаев постепенно, но неуклонно становится похожей на ту страну, которую они покинули, – оказывается, иначе как теми же способами, что и на Земле, их решить невозможно. Так что совет старейшин де-факто постепенно превращается в правительство; затем выясняется, что для соблюдения равновесия при возникновении разногласий Килиманджаро необходим так называемый лидер (его осторожно именуют так во избежание ненужных ассоциаций с земными президентами), а для четкого установления государственного устройства требуется разработать и принять конституцию. И так далее, порой чуть ли не на уровне гротеска.

Тут можно упрекнуть Резника в ограниченности мышления: он – явно уже безо всякой иронии – уверен, что ничего лучше капиталистического государства с рыночной экономикой в смысле общественного устройства люди придумать не в состоянии, а любая достаточно развитая африканская страна превратится рано или поздно в туристический аттракцион. Все альтернативные способы отметаются им заранее, в самом начале рассказа о Килиманджаро. Оставим это на совести автора и посмотрим лучше, какой вывод он делает в конечном итоге. А он таков: построить статичную, раз и навсегда созданную неизменной утопию невозможно. Стремление к переменам, к поиску и созданию чего-то нового присуще самой природе человека, этого не запретить и не отменить. А тогда, как говорит в конце лидер Килиманджаро, «Утопия, может быть, не конечный результат, а процесс его достижения?» Вот, видимо, ради этой несложной мысли Резник и написал «Килиманджаро» – во всяком случае, ничто иное в голову мне не приходит.

Впрочем, провозглашенную таким образом непрерывность развития Резник, сам себе противореча, умудрился загнать под одну обложку с упомянутой выше социальной и экономической инертностью. Получилось – что с иронией, что без – весьма нелепо. Так что в целом я бы не назвал «Килиманджаро» большой творческой удачей автора, особенно по сравнению с «Кириньягой». Короткая, несложная, без напряжения читающаяся вещь, поднимающая общеизвестные и хорошо знакомые вопросы и легко и непринужденно (иногда даже слишком) их решающая. Фантастики в ней минимум – можно сказать, ее вообще нет. Чтобы прочитать разок для удовольствия, «Килиманджаро» подходит как нельзя лучше – но вряд ли более того.

Написанная спустя 12 лет после «Кириньяги» повесть «Килиманджаро» очень сложно воспринимать всерьёз. В рамках обсуждения в Книжном клубе ФантЛаба даже высказывалась мысль о том, что это своеобразный стёб автора над «Кириньягой». Не знаю, какие цели преследовал Резник, когда писал «Килиманджаро», но лично я воспринял эту повесть как своеобразную «утопию наоборот». Судите сами: минула сотня лет с той поры, как кикуйю пытались построить свою Утопию. Попытка провалилась. Теперь масаи пытаются построить свою, для этого изучив ошибки предшественников (не только кикуйю, мы узнаём о существовании коммунистической утопии, мусульманской, христианской, но все они не достигли поставленных целей), но делают это как-то очень странно — они тащат на планетоид Килиманджаро ВСЁ, от чего по идее должны спасаться. И начинают с того, что делят планетоид пополам: одна половина достаётся традиционалистам-скотоводам, а на второй строится пять городов для тех, кто хочет пользоваться плодами прогресса. И здесь, в городах проявляется множество проблем. Тут тебе и расизм наоборот (вполне оправданный, кстати, так как Утопия строится для масаев, как ни крути), и феминизм, и демократические институты, и нежелание подчиняться традициям и много чего ещё. Внимание, вопрос: а в чём тогда смысл всего этого, если никакой изоляции и противостояния влиянию извне не наблюдается от слова совсем? Но дальше — больше. Все сложные вопросы разруливает некий историк, находящий решение в прошлом других народов. Причём решения эти совершенно очевидны для любого человека, если он не клинический идиот. Юноши умирают от инфекции, которую заносят при церемонии обрезания, а рядом есть вполне современный госпиталь? Разумеется, никто кроме историка не может найти решение, пока наш герой не вспомнит о существовании евреев, которые давно делают обрезание с соблюдением всех гигиенических процедур. Чё, серьёзно? При этом проблема женского обрезания стоит не менее остро, но её никто решать не собирается — евреи-то такого не практикуют! Подобных примеров можно привести множество, потому как логика в построении Утопии отсутствует напрочь. Нужно выбрать правителя? Да запросто! Им станет — кто бы вы думали? — недавно прилетевший на Килиманджаро еврей! И это при том, что начиналось всё с обсуждения на полном серьёзе вопроса, с каким процентом крови масаи можно прибывать на Килиманджаро. История про браконьера — это вообще изнасилование логики. Не будем касаться вопроса о том, как обычный скотовод сумел взломать защитное поле и как он собирался переправлять свой трофей на Землю (частных космических кораблей, вроде, не наблюдается, а таможню никто не отменял), но есть вопрос гораздо интереснее: а как он вообще узнал, что есть такой спрос? Ведь никакими средствами связи масаи-скотоводы не пользуются? И так далее, и тому подобное.

Ну а дальше — по наклонной, чтобы закончить превращением всей планеты в туристический придаток для тех, у кого есть деньги. Хотя опять же, если задуматься, становится не совсем понятно, зачем туристам куда-то летать, чтобы посмотреть на животных, если на Земле точно так же можно клонировать любую живность? И похоже ли хоть сколько-нибудь на Утопию масаи общество, где молодые парни только пляшут для туристов, а так как прыжки вверх-вниз не очень зрелищны, они включают в свои представления элементы танцев народов Шона и коса?

На фоне творящегося на Килиманджаро идиотизма как-то по-другому начинаешь воспринимать упёртого фанатика Корибу, который хотел спасти свой народ именно от этого тлетворного влияния западной цивилизации. Как бы пафосно это не звучало.

Именно поэтому и воспринял я данную повесть не как шутку, а как вполне серьёзное произведение, демонстрирующее, что полумеры при построении Утопии тоже не помогают...

Совсем уж низкую оценку не стал ставить по двум причинам. Во-первых, в повести есть пара забавных моментов, вроде объяснения одного из «учёных» на Земле, отчего городов на Килиманджаро именно пять, или предвыборные демонстрации с лозунгами на боках коров, =))) а во-вторых, Резник не стал растекаться мыслью по древу, поэтому читается «Килиманджаро» буквально за час-полтора. Но выше 6 баллов рука поставить всё равно не поднимается.

И, кстати, вот «Килиманджаро» как-раз очень не хватает авторского предисловия, из которого было бы понятно, для чего написан этот своеобразный эпилог к рассказам об Утопии.

Моё знакомство с миром «Кириньяги», как и у многих, началось с прочтения рассказа «Ибо я коснулась неба», который произвёл на меня очень сильное впечатление. Это была очень трогательная и грустная история о том, как слепое следование традициям ломает человеческую жизнь. Мир Кириньяги интриговал и оставлял множество вопросов, фигура шамана-мундумугу Корибы вызывала противоречивые чувства, а талантливую девочку было по-настоящему жалко. Позднее были прочитаны ещё несколько рассказов, опубликованные в периодике и в Сети. Общая картина происходящего стала понятнее, но у меня всё равно сохранялась надежда, что в непереведённых рассказах Резник ответит на многие вопросы, увяжет вместе сюжетные линии, не получившие развития (типа молодых парней из «Кириньяги», которых Кориба собирается посвятить в какие-то таинства), а главное — ответит на вопрос: зачем всё это?

И вот, спустя годы, сборник прочитан целиком. В идеальной, пожалуй, компоновке — рассказы расположены в хронологическом порядке, снабжены отзывами коллег по писательскому ремеслу и предисловиями о создании того или иного рассказа от самого Резника, да ещё и со своеобразным «довеском» в виде повести «Килиманджаро». И что в итоге? Лёгкое разочарование, как это не удивительно. Нет, рассказы цикла по-настоящему хорошо написаны, этого у них не отнять. И задуматься они заставляют о многом — о теоретической возможности вернуться в прошлое, выкинув десятки и сотни лет прогресса, о тонкой грани, после которой уверенность в собственной правоте превращается в дремучий фанатизм, о праве старшего поколения выбирать судьбу тех, кто придёт им на смену, о цене сохранения собственной культурной идентичности и необходимости делать это в стремительно меняющемся мире...

Но в итоге читатель так и не получает ответа, ради чего был задуман весь этот грандиозный эксперимент по созданию Утопии. Определённая часть народа кикуйю хотела покинуть Землю, на которой они теряли собственную культурную идентичность, превращаясь в не имеющих национальности кенийцев, или как их называет Кориба «чёрных европейцев». Хорошо, предположим, что набралось достаточное количество таких людей, которые решили вернутся к традициям и верованиям, существовавшими до прихода европейцев. Сердце всего этого проекта — уже упоминаемый мундумугу Кориба, который готов взвалить на себя тяжелейшую ношу по соблюдению этих традиций, понимая, что некоторые из них, такие как оставление на съедение гиенам немощных стариков или убийство детей, родившихся вперёд ногами, НИКОГДА не найдут понимания у своеобразных «контролирующих органов» в лице некоей Техподдержки. Но колхоз, как говорится, дело добровольное, поэтому между правительством Кении и переселенцами заключена хартия, основные положения которой можно описать одной фразой: вы не лезете в нашу Утопию, а взамен мы не препятствуем никому, кого не устраивают наши порядки, в возможности вернуться на Землю. Я не буду останавливаться на теоретической возможности создания подобного планетоида, у которого Техподдержка может менять орбиту, но вопрос воссоздания жизненных условий на Кириньяге оставить без внимания уже не получится. Этот объект терраформирован, на нём произрастают земные растения и обитают земные животные, но далеко не все, так как к началу XXII века, когда происходят описываемые события, многие животные, вроде слонов или львов, попросту вымерли. И здесь меня начинают терзать смутные сомнения — возможно ли существование замкнутой биологической системы, в которой, скажем, есть гиены, но нет львов? И какие силы и средства нужно было вложить, чтобы заселить Кириньягу насекомыми, рептилиями, птицами и так далее, чтобы эта система была жизнеспособна? Ну, да ладно, не стану излишне придираться, у нас фантастика всё-таки. Но фантастика, прежде всего, социальная. И вновь вопросы... На протяжении всего повествования неоднократно упоминаются дети, которые выросли на Кириньяге, которые не помнят Земли и не смогут найти себе там места. Но, позвольте, всё действие умещается в 14 (!!!) лет — с апреля 2123 по май 2137 года! То есть подростки, которые действуют в середине цикла никак не могли появиться на свет уже на планетоиде, соответственно хоть какие-то воспоминания о другом мире у них должны сохраниться. Да и в то, что ВСЕ взрослые, переселившиеся на Кириньягу, кроме нескольких вождей, не умеют читать и писать и просто «по щелчку» забыли свой образ жизни на Земле тоже как-то слабо верится. А дальше возникает то самое «зачем?», о котором я писал выше. Если условная группа взрослых людей решила отказаться от всех достижений прогресса, взяла на себя ответственность за жизнь последующих поколений и осознанно «вернула» себя в доиндустриальную эпоху, не рановато ли они слились, эти строители Утопии? Не могу не согласиться с мнением, высказанным то ли в отзывах, то ли в обсуждении в Книжном клубе ФантЛаба, о том, что обитатели Кириньяги, кроме фанатично упёртого Корибы, больше похожи на детишек, которые решили «поиграть в дикарей», чем на людей, действительно готовых вернутся к корням, если можно так выразиться. А если уж так ведут себя взрослые, чего ждать от следующего поколения, которое ждут соблазны научно-технического прогресса?

Подводя итог, могу сказать, что о прочтении цикла в полном объёме нисколько не жалею. Да, ожидал я немного другого, по крайней мере, большей глубины проработки причин и следствий поставленного эксперимента, но и в том виде, в котором «Кириньяги» существует, она, безусловно, заслуживает внимания. Хотя бы из-за великолепных притч, которые рассказывает Кориба детям и подросткам. Да и сама фигура Корибы получилась, конечно, впечатляющей. Кто-то видит в нём чуть ли не злодея, а то и человека, возомнившего себя единственным знающим, как надо жить другим и чуть ли не равным богу Нгаи, я же вижу человека со сложной судьбой, который не побоялся взвалить на себя непосильную ношу, желая сделать, как лучше, но получилось... ну вы поняли, да?

Достойный внимания цикл. Неоднозначный, но вряд ли кого-то из читателей он оставит равнодушным.

Твёрдая «восьмёрка» с большим плюсом за притчи Корибы.

В сборнике показаны попытки создания Утопий, то есть идеальных обществ. Но ведь ни какое общество не может возникнуть мгновенно по желанию группы лиц. Исторические, эволюционные, социальные и популяционные процессы растянуты на многие тысячелетия. Если собрать желающих представителей какого-то племени, банально отправить их на подходящую планету, дать условные правила поведения и оставить в покое, то за много тысяч лет они (при условии, что им удалось избежать вымирания от близкородственных браков) достигнут того или иного уровня прогресса и в итоге столкнутся с теми же проблемами, с которым сталкивалось и продолжает сталкиваться человечество на разных этапах своего развития. Ну и невозможно полностью изолировать группу людей от всего человечества, на короткое время да, но в исторической перспективе это совершенно не имеет смысла. В природе нет состояния покоя, и любое общество, как часть природы, либо деградирует (многие общества уже вымерли или были уничтожены), либо прогрессирует и прогресс этот может идти медленно или быстро, но он неизбежен не зря большинство великих открытий были сделаны параллельно в разных частях света и в разное время. Человек в течение жизни может наблюдать и относительно влиять на крохотный, стремящийся к точке, отрезок этих процессов.

В науке существует такое понятие как «эксперимент с ускоренными условиями». Например, когда изобретается новое лекарство, производитель не знает сколько времени оно может храниться в холодильнике, а ждать пока оно испортится естественным образом не эффективно, нужно его быстро испытать и продавать, и тогда лекарство испытывают ускорено, 2 месяца при температуре 40 градусов, например, равно году при комнатной температуре, ну и так далее.

Вот я и воспринимаю «Рассказы об Утопии» как такие модели для «ускоренных экспериментов», призванные быстро и приблизительно показать процессы, на которые в естественных условиях уходят тысячелетия. Любая модель очень схематична и условна, и ее презентативность зависит от правильно подобранных триггеров-катализаторов.

В «Кириньяге» изъявивших желание представителей племени кикуйю помещают на планету, жизнедеятельность на которой поддерживается искусственно с помощью техподдержки. Задача Шамана Кориба удержать модель в заданных рамках. Техподдержка нужна для катализации прогресса. Система открытая, из нее можно убрать нежелательный элемент-триггер (вернуть поселенца на Землю) или поместить новый с Земли или из техподдержки. Автор закидывает в систему тот или иной триггер и предлагает нам наблюдение за ускоренным процессом в заданных условиях. Все не имеющее отношение к условиям эксперимента размыто и неважно, а центральные герои максимально преувеличены: девочка («Ибо я коснулась неба») – супергениальная, охотник («Бвана») – суперподонок, вновь прибывшая поселенка («Манамуки») -суперкрасивая и суперуспешная, старуха («Сказание о высохшей реке») — суперупрямая, условный наследник («Немного знаний»)– один единственный, других просто нет, и т.д, ну а сам шаман – суперупоротый бескомпромиссный фанатик, лжец и манипулятор, хоть и рефлексирующий периодически (но это все таки художественное произведение и автор неплохой рассказчик). Техподдержка же наоборот, суперимпотентна и вмешивается только когда это нужно автору для развития, не сюжета, нет, а эксперимента, в нужную сторону. Это просто функции для исследования заданной модели построения Утопии, которая в итоге демонстрирует полную несостоятельность. Причем, эксперимент удается начать и завершить в течение одной человеческой жизни. Разочарованный Кариба возвращается на Землю, где находит утешение в дружбе с одиноким клонированным Слоном, существование которого так же бессмысленно и никому не нужно, как и сам шаман с его Утопией.

«Килиманджаро» же является, на мой взгляд, попыткой построения новой модели, на этот раз с племенем масаи, в которой, учтен опыт предыдущего эксперимента (между делом упоминается, что часть подобных экспериментов уже с треском провалились). И снова все доведено до полного абсурда, местами переходящего в откровенный стеб. Хотя, вполне возможно, что реальный представитель племени кукуйю, почитав «Кириньягу» тоже посмеялся бы и сказал, что это стеб, который нам просто недоступен, потому что мы не в теме. Читатель же, хоть недолго поживший при демократии, безошибочно этот гротеск в «Килиманджаро» улавливает. Тем более, что, судя по интервью, пошутить Резник любит и может.

Проведенные и описанные в рассказах «ускоренные эксперименты» показали, что построение Утопии в предлагаемых условиях невозможно (как будто это и так не понятно). Не может быть идеального общества «для всех», всегда кому-то будет плохо, когда другим хорошо и он найдет способ все изменить. Автор вскользь предлагает наслаждаться процессом, а поскольку процесс это и есть просто наша жизнь, то нужно прожить ее так, что бы она была максимально приближена к твоей личной Утопии, но не навязывать ее тем, кому твоя Утопия кажется адом.

«Кириньяги» выигрывает у «Килиманджаро» как мне кажется, потому что в там есть иллюзия знакомства с традициями племени (хотя очевидно, что реальность далека от описанного) и в каждом рассказе есть какая-то интрига. А во второй я уже сейчас с трудом вспоминаю сюжет.

У преподобного Эдварда Морриса появился новый помощник — робот Джексон, который может не только убраться в помещении, приготовить чай, но и внимательно выслушать проповедь. Однажды преподобный Моррис вручил Джексону Библию, чтобы тот мог понять суть христианского учения, однако, он не учёл того, насколько Джексон похож на человека.

Еще один рассказ из позднего творчества Майка Резника, что нисколько не повлияло на его качество. Более того, в рассказе отчётливо ощущается дух «золотого века» фантастики. Такой не затерялся бы и в сборнике отца роботехники Айзека Азимова.

Охотники за головами со всей Галактики пытаются выследить и убить легендарного короля разбойников Сантьяго. Демократия назначила за его голову небывалую награду — 20 миллионов кредитов. Среди этих охотников есть и Себастьян Каин по прозвищу Птичка Певчая и человек, который всем известен как Ангел. Как и положено по канонам жанра, все действующие лица, ну те, кто доживут, сойдутся в финале ради кровавой развязки.

По сравнению с «Вальпургией III» это огромный шаг вперёд. Сложный сюжет, большое количество действующих лиц, о большинстве из которых успел упомянуть в своей эпической поэме местный бард Чёрный Орфей, непредсказуемый финал. В «Сантьяго» Майк Резник сумел нащупать рецепт космического вестерна — технические подробности максимально условны, колоритные персонажи, ураганное действие, но при всём при этом находится время поразмышлять о социальных проблемах и смысле жизни.

Морис Голд и Натан Сильвер познакомились в «Лавке чудес Аластера Баффла», будучи детьми. Завязавшуюся тогда дружбу они смогли сохранить на протяжении всей своей жизни, несмотря на войну, браки и прочие жизненные потрясения. На закате жизни они оказались в одном доме престарелых и решили отыскать и в последний раз посетить «Лавку чудес».

Необычный рассказ о дружбе, в котором друзья оказываются совершенно разными людьми, делающими разительно отличающийся выбор. Суровый мистер Сильвер, дорожащий каждой своей болезнью («Они мне достались недаром!») и мечтательный мистер Голд, сумевший сохранить в себе восторженного ребёнка. И финал, заставляющий задуматься о том, кто же из них прав в самом деле.

Неожиданно сильный рассказ, чувствуется, что написан немолодым автором, много думавшем о жизни и о её смысле.

В начале галактической экспансии человечества мир-другой мог урвать себе кто угодно. Таким образом приверженцы тёмных культов заселили планету Вальпургия III. И вот однажды религиозные власти Вальпургии III решили приютить у себя преступника поистине космического масштаба — Конрада Бланда. На его счету миллионы убийств, Республике необходимо покарать злодея, но по политическим соображениям военная интервенция является нежелательной. Впрочем, Республикой управляют люди творческие, умеющие отойти от шаблонов. На встречу с Бландом решено послать легендарного наёмного убийцу, известного как Джерико.

Читателям, привыкшим воспринимать всё всерьёз и близко к сердцу, от чтения этой книги стоит воздержаться. Убийства здесь происходят походя, а сюжет между ними разбавляется оргиями и жертвоприношениями. Наёмный убийца, маньяк-психопат и местный представитель закона движутся по планете по своим замысловатым траекториям, дабы встретиться в конце концов и свести свои счёты. Воспринимается происходящее как компьютерная игра в вестерн, развивающаяся по своим законам. У кого другого действительно вышла бы «кровавая оргия в марсианском аду», но Резнику удалось найти некий баланс, не позволяющий забросить чтение на середине.

Когда вы начинаете читать книгу, у вас существует определенный набор ожиданий и кредит доверия к автору. В процессе чтения вы соглашаетесь с правилами мира и условностями, которые были допущены. С Резником же у меня так сделать не получилось. Я ожидал мягкую научную фантастику, но, увы, её тут нет и в помине. С самого начала и до конца остаётся множество вопросов. Зачем и кто выделил средства на создание семидесяти трёх, а по факту больше, утопий? Каким образом меньше чем за день корректируется курс орбиты целой планеты? Почему это нужно делать постоянно? Неужели при таких развитых технологиях и неограниченных ресурсах люди не смогли создать искусственные планеты с курсом, который не нужно будет корректировать каждый месяц? Каким образом работают пресловутые компьютеры на Кириньяге? Ладно, осознали, что все рассказы Кириньяги — это больше сказки с соответствующими допущениями. Двигаемся дальше. У нас тут идёт возрождение целой культуры в попытках построить утопию, значит логично предположить, что мы узнаем много о обычаях и традициях кикуйю и их повседневной жизни. А вот и нет. О повседневной жизни мы не узнаем ничего, кроме самых отвратительных, с точки зрения современного человека, традициях. Вы не найдете тут ни информации о живописи кикуйю, ни о сказках, которые рассказывают матери своим детям. Нет тут также информации о том, как они создают свои орудия труда, строят дома, почему у нас на все поселения один мундумугу. Не описаны даже повседневные ритуалы по заговору пугало, которые проводит Кориба. Более того, по непонятным причинам часть тех знаний, которыми обладали реальные кикуйю в книге просто отрицается. Так что же тогда есть в этих самых рассказах? А есть в них утопия, вернее её понимание одним единственным двуличным фанатиком. В одном из предисловий автор пишет, что в отличии от остальных рассказов, в этом нет привычной двусмысленности. Вот только в прошлых рассказах её тоже не было. По крайней мере, я не представлю, чтобы кто-то в здравом уме поддерживал традицию, одобряющую убийство детей только потому, что они родились ногами вперед, либо потому, что это близнецы. Для того чтобы превратить Корибу из обычного злого фанатика в хоть немного положительного героя, Резнику приходится создать ещё более отвратительного персонаж в Бване. Можем ли мы считать мундумугу неоднозначным только потому, что всегда существуют люди хуже него? Пожалуй, нет. В итоге мы наблюдаем, как в «идеальной утопии» Кориба каждый раз утром сталкивается с проблемой, днём фоном выполняет привычные ритуалы, а вечером придумывает её решение. Да, иногда это у него занимает больше времени, но примерно такой цикл повторяется из раза в раз. Постепенно его утопия трещит по швам и, в конце концов, разваливается на части. Однако это не помешает Корибе всё ещё считать себя правым во всём. Но по швам тут трещит не только утопия мундумугу. Рассказы формально связаны между собой, но чем дальше, тем они больше противоречат друг другу. Вот у нас в одном из них строят колодцы, и эти никоим образом не порицается, а в следующем оказывается, что так делать нельзя. То у нас кикуйю — земледельцы с палкой копалкой, то оказывается, что им можно быть охотниками и войнами, хотя сами же притчи Корибы говорят об обратном. В конечном итоге Кириньяга — это сборник неплохо написанных рассказов про людей, которые решили поиграть в традиционных кикуйю. Правда, они сами не представляют, кто такие эти их кикуйю, какую утопию строят, да и что такое это ваша утопия.

Теперь пару слов о Килиманджаро. Это в какой-то степени продолжение Кириньяги. В этот раз уже масаи пытаются построить свою собственную утопию, анализируя ошибки, совершённые кикуйю. Если Кириньяга была сказкой, то тут я уже даже не знаю, как это назвать. Планета поделена на части. На одной расположено пять городов, олицетворяющих современную сторону, а другая – традиционная, с племенными общинами. Всё повествование ведётся от лица современных масаи, которые строят утопию согласно европейским ценностям, хоть и отрицают это. Но тут я ещё больше не верю происходящему, потому что все проблемы решаются историком либо чуть ли не по щелчку пальцев, либо откладываются на потом. Некоторые моменты вообще абсурдны. Вот, например, скажите, для чего коллекционеру с Земли покупать рог носорога с Килиманджаро? Все носороги когда-то вымерли, а теперь их можно спокойно клонировать в любой удобный момент. Для чего эта сложная операция с браконьерами? Каким образом обычный житель племени смог взломать современные средства защиты? Все истории здесь заканчиваются хорошо либо на данный момент времени, либо на долгий период. Если от этих решений и будут какие-то последствия, то автор словами персонажей утверждает, что это абсолютно нормально и потом с ними определенно справятся. По сути, мы здесь наблюдаем ускоренные в десять раз процессы эволюции общества в абсолютно идеальных условиях, с людьми, которые договорятся друг с другом. Если в Кириньяге намеренно сгущались краски, то здесь все солнечно и прекрасно. Вот только про культуру масаи мы узнаем ещё меньше, чем про кикуйю.

Килиманджаро никак не избежать сравнения с Кириньягой — и в этом главный минус этой повести.

Можно сколько угодно критиковать фанатизм Корибы и невозможность построения его Утопии, но персонажи Кириньяги запоминались, а события вызывали много эмоций.

Килиманджаро — сборник заметок хрониста. Стиль повествования суше, в событиях есть доля иронии или даже пародийности, а вот драмы нет вовсе. Перед нами словно кривое зеркало, в котором одна яростная недостижимая мечта сменилась самодовольным экспериментом, изо всех сил старающимся учесть все прошлые ошибки. На первый план выходят экономика, демократия, выборы, права женщин, тонкости определения принадлежности человека к масаи и правитель со стороны. Многие вопросы вынуждены решать историк, адвокат и социолог (впоследствии ставший политиком). Проблемы легко преодолеваются, пускай череды внутренних кризисов избежать и не удалось.

Ещё один минус — главные действующие лица. Это функции, а не полноценные герои. А вот среди второстепенных персонажей встречаются запоминающиеся истории, но их не так много. Отец, потерявший когда-то родного сына из-за старого обычая — и не желающий рисковать сыном приемным. И старый шаман, столкнувшийся с кризисом смысла жизни на фоне надвигающегося прогресса, но в отличии от Корибы сумевший кое-что понять и найти себе место в изменившемся мире.

Итого новая попытка в Утопию получилась не идеальна, порой гротескна или поверхностна, во многом беззуба. Но всё же жизнеспособна.

Кроме того, это история без финала, чему даже подводится своё объяснение: «Утопия, может быть, не конечный результат, а всего лишь процесс его достижения».

Вместе с тем эта история проигрывает в изображении персонажей и в раскрытии более глубоких конфликтов.

И от ярлыка «необязательное продолжение» вероятно так и не избавится.

Сын ненадолго возвращается в родной дом с далёкой планеты. Чтобы попасть туда, ему пришлось принять нечеловеческий облик. Но внутри чудовища живёт и мыслит человек.

«Возвращение домой» заставил вспомнить сразу и «Кириньягу», где отец с сыном так и не нашли общий язык и «Белое платье Золушки» Кира Булычева, только там процесс биоморфирования был обратимым. Своя правда у отца, своя — у сына, очень хорошо и достоверно показано как они оба искали в себе силы, чтобы примириться.

Печальный рассказ о взаимопонимании отцов и детей, о разрушительной силе и необратимости Времени, о цене мечты, о путях, которые каждый из нас выбирает.

В этом году у меня появилась традиция — после «Книги месяца» расширять знакомство с творчеством автора и читать что-нибудь ещё, вышедшее из под его пера. Так после «Рассказов об Утопии» я выбрал «Второй контакт». Во-первых, роман внецикловый, во-вторых, небольшой по объёму, в-третьих, с относительно высоким рейтингом.

Завязка у романа отличная. 2065 год. Уставший от трудов праведных военный юрист майор Максвелл Беккер очень хочет отправиться в отпуск, но его непосредственный начальник-генерал с такой постановкой вопроса не согласен и приказывает Беккеру приступить к защите капитана Дженнингса. Тот обвиняется в убийстве двух членов экипажа своего космического корабля. Капитан убийства не отрицает, но утверждает, что те двое были инопланетянами, и, что он всего лишь исполнял свой долг. Все считают Дженнингса сумасшедшим, Беккер приступает к расследованию...

Довольно бодрый фантастический детектив с юмором, с динамичным действием и с несколькими резкими поворотами сюжета, когда картина мира главного героя кардинально меняется. Это о плюсах. Из минусов же — довольно избитая фабула (гражданин узнаёт ужасный секрет, на него начинает охотиться государственная машина, он спасается по мере сил, распутывая при этом клубок ужасных тайн), персонаж второго плана — суперхакерша, которая может взломать буквально всё и практически мгновенно. Но главным недостатком романа является то, что он заметно устарел. Хотя, казалось бы, 1990 год помню как вчера. Мобильная связь отсутствует как класс, есть некие видеофоны, но они стационарны, как телефоны в 1990 году. Видеокамер повсюду тоже нет, скрываться гораздо легче, чем сейчас. Ну и «на десерт» — выход в Сеть осуществляется с помощью модемов, да. И это при том, что люди добрались до ближайших звёзд.

Приступала к чтению Кириньяги с предубеждением. Сама идея о построении африканской национальной Утопии на основе соблюдения традиций и отказа от всех технологий выглядела заранее обреченной на провал. И в рассказах я ожидала драму и однообразную череду страданий и загубленных судеб.

Вне рамок книжного клуба вряд ли стала бы читать.

Ожидания отчасти оправдались — показанная община уже с заглавного рассказа вовсе не выглядит Утопией, впоследствии меняясь разве что в сторону увеличения разлада и внутренних противоречий. Если первый рассказ вызывает неприятие скорее у читателя (общину всё устраивает), то уже со второго начинаются трагедии отдельных жителей общины.

Ещё с самого пролога вызывает активное неприятие главный герой шаман Кориба. Но не потому, что его взгляды на прогресс и мир в целом отличаются от моих. А потому, что он показан упрямым фанатиком, взявшим на себя роль единственного духовного пастыря и почти что бога для своей общины. Он единственный имеет право толковать традиции, учить им и следить за их исполнением. Он же раз за разом становится на пути всего нового и выбивающегося из его картины мира. И с вынужденными жертвами не считается. Характер яркий, несгибаемый и по-своему честный — но ни о какой заявленной противоречивости говорить не приходится. Это фанатик, и доверившимся ему людям он принёс слишком много зла. Добро тоже было, но лишь то, что вписывалось в его картину дозволенного.

Вместе с тем не могу не признать, что написано профессионально. И эти истории вызывают эмоции — много и самых разных. Я могу сомневаться, те ли это эмоции, которые закладывал автор, но они есть.

Авторские предисловия к каждому рассказу немного прояснили историю их создания, закладываемые идеи и природу некоторых совсем не научных допущений и сюжетных условностей (вроде терраформированных планетоидов, самого проекта по созданию Утопий и бескорыстной Техподдержки). Пример того, как условия из так и не случившегося межавторского сборника рассказов перекочевали в популярный авторский цикл, изначально в качестве цикла совсем не задумывавшийся.

Ещё отмечу, что против ожиданий отдельные истории не вышли однообразными. Разные конфликты, разные образы, да даже эмоции разные. От печали до неприятия, от удивления до справедливости.

Большой плюс — вплетение в сюжет притч, рассказываемых Корибой своему народу. Что-то вроде поучающих сказок на все случаи жизни, но приём красивый и хорошо вписанный в ткань рассказов. Наибольшей образности он достигает в «Ибо я коснулась неба», наибольшего восхищения от игры с ожиданиями читателя — в «Манамуки», а наибольшего чувства внутренней справедливости, когда оружие оборачивается против своего создателя — в «Немного знаний». Эти же три рассказа в итоге понравились мне больше всего.

Но и остальные рассказы, надо признать, не назовёшь плохо написанными. Как ни странно и вопреки всем ожиданиям — моя внутренняя оценка-впечатление так ни разу и не опустилась ниже семи баллов.

В самом сборнике рассказы расположены в хронологическом порядке, помимо основных сюжетов являя картину постепенного разрушения национальной псевдо-Утопии кикуйю по гнетом времени и перемен. Финал получился ожидаемый, а так и не отступившего от своих идей Корибу в итоге постигло разочарование. Хотя автор, так и не дав ответ на вопрос о построении идеального общества и отправив своего главного героя в последнее изгнание, тем не менее умудрился завершить историю почти на светлой ноте.

В целом, о чтении не жалею, признаю целый ряд достоинств этих рассказов — и в то же время остаюсь при своём мнении в оценке образа главного героя и самой идеи такой псевдо-Утопии. Ну а более детальные впечатления от каждого из рассказов уже есть в отдельных отзывах.

Кориба вернулся на Землю.

Неудача с Утопией не изменила его характер и его взгляды. А линия с сыном, прочно забытая со времён пролога, неожиданно получила своё продолжение. И это снова фиаско.

Кориба верен себе — он может только поучать сына, осуждать его образ жизни, дом и семейные отношения, расписывать, почему тот не истинный кикуйю. И вместе с тем не проявлять ни капли любви и благодарности за дом, еду, заботу и постоянное выручение из неприятностей (будь-то полицейский участок или ещё что). Нет, он просто принимает это всё как должное и продолжает поучать. Мудрец Кориба удивительно слеп и бесталанен в отношениях с собственными детьми (оказывается, есть и дочь, они почти не общаются, ведь та «слишком похожа на свою мать»).

Итак, Кориба не нашёл себе места в мегаполисе, не исправил отношения с детьми, но всё же нашёл цель. И тут приходит черёд истории про клонированного слона. Истории, где технический прогресс сочетается с привычными для цивилизации проблемами вроде коррупции, распиливания грантов, рукотворных экологических катастроф. И чудо науки, клонированного слона порой проще и дешевле усыпить, чем содержать дальше. Но Кориба вмешивается и совершает свой последний акт протеста перед последним добровольным изгнанием.

Показанное кенийское общество далеко от идеала и полно проблем, к тому же мы видим его через призму восприятия фанатика Корибы. Так что автор в итоге оставляет без ответа вопрос о построении идеального общества, в том числе для кикуйю. Вместо этого он заканчивает историю такого осколка безвозвратно ушедшего прошлого, как самопровозглашенный шаман Кориба. И даже делает это на почти светлой ноте.

Майкл Резник большой знаток африканских традиций. Добившись успеха с циклом «Кириньяга», Резник решил написать продолжение на этот раз, даровав утопию, другому, гораздо более известно народу Африки, масаи. Минуло 100 лет со времени как мы с мундумугу (или шаманом) Корибой покинули планету Кириньяга, сейчас в освоенных мирах Вселенной 2234 год, перед нами новая Утопия и планета, имя которой Килиманджаро — дом масаи.

Предуведомление: читать «Килиманджаро» отдельно от «Кириньяги» не стоит, так как здесь фактически происходит работа над ошибками, которые допустил Кориба, главный герой «Кириньяги».

Итак, перед нами история ещё одной терраформированной планеты, которую Эвтопичекий совет одобрил к заселению народом, мечтающим построить свою Утопию. Главный наблюдатель утопического эксперимента теперь не шаман, а историк Дэвид Оле Сайтоти. Выбор рассказчика диктует и стиль повествования: он более сухой, из текста исчезла образность и метафоричность, которая присутствовала в «Кириньяге» никаких притч — это информативные наблюдения учёного, который всё пытается разложить по полочкам.

На Килиманджаро применили персональный подход к жителям: для сторонников традиционного уклада жизни построили маньяты (масайские деревни ), где они могут пасти скот и жить по заветам предков; для людей более современных воззрений есть вполне комфортные города.

Планетой управляет совет старейшин из 13 человек. Правда разбирать помимо серьёзных проблем приходится иногда и странные причуды местного населения. Книга разделена на небольшие главы, каждая небольшой эпизод, который строится по схеме: возникновение проблемы — поиск решения — разрешение проблемы. Проблемы эти необычными не назовёшь, они все прилетели сюда с Земли: расизм, права женщин, выборы и демократия, актуальность традиций и возможность их менять. К сожалению, все проблемы решаются уж очень легко, никаких изящных ходов автор нам не предлагает, а почти всех героев этих эпизодов точно не назовешь выразительными.

Одной из ключевых, наверное, можно назвать главу «Сумерки на Килиманджаро». Здесь появляется герой в чём то похожий на фанатичного Корибу из «Кириньяги». Однако сходство оказывается лишь частичным, ведь здешний шаман способен принимать изменения и эволюционировать в своих взглядах.

Мир Килиманджаро развивается под лозунгом: «Эволюцию общества остановит невозможно. Всё меняется». Именно такие слова произносит главный герой повести Дэвид Оле Сайтоти. Да, местные утопийцы провели работу над ошибками, анализируя то, как сложились дела на Кириньяге, и фактически построили развитый вариант Кении вне Земли. В целом вся повесть это и есть история этой работы, вот только история получилась скучная, я даже бы сказал безликая. Поэтому лучше и наиболее выигрышно она воспринимается как объемное послесловие к Кириньяге.

С одной стороны, «Килиманджаро» действительно намного слабее «Кириньяги».

С другой стороны, это некое зеркало. В «Кириньяге» нам показали недостатки традиционного уклада, а в «Килиманджаро» — ужасы той самой цивилизации, от которой они все бегут. Тут и дурные фемки, и чудеса западной дерьмократии с митингами вместо работы и правом голоса у каждого (и неважно, понимает ли он хоть что-нибудь в происходящем), и браконьерство, и загрязнение окружающей среды. Выходит, было, от чего бежать.

И рассказчик — историк, этакий мундумугу (шаман, знающий все правила и традиции племени) на западный лад. Вот только мундумугу я раньше никогда не встречала, поэтому легко верю в то, что он работает именно так, как говорит автор. А историков я видела. И знаю, что историки работают не так и нужны не для того. С другой стороны, это я видела историков. А масаи видели лайбони. И поверить в то, что тёмные масаи решили, что историк — это такой лайбони на западный лад, и пытались использовать его именно так, как привыкли использовать лайбони, уже легче.

На Кириньяге старались построить традиционное общество. На Килиманджаро решили оставить место и для цивилизованных масаев. Вот только вместо поиска золотой середины (как было в первом из рассказов о Килиманджаро) получились две крайности вместе. И одна из этих крайностей постепенно скушала другую. Это было логично и вполне предсказуемо. Но для этого не нужно было улетать с Земли.

Жаль, что утопию построить так и не получилось.

История о том, как кикуйю вкусили плоды цивилизации и не захотели возвращаться к прежним порядкам. Финал долгой эпопеи с построением псевдоутопии, основанной на застое и отрицании всего нового. Финал был закономерен, и он произошёл.

Падение корабля Техподдержки и появление их врача — катализатор, но не причина произошедшего. И в этот раз все отвернулись от Корибы, ведь никто не захочет болеть и умирать, если есть альтернатива. Шаман проиграл битву за умы людей, безнадёжно отстал и не нашёл ничего лучше, чем сбежать от своего проигрыша.

Финал закономерен и отчасти справедлив (на совести Корибы немало сгубленных жизней, павших жертвами его идеалов — так что расплата ещё относительно мягка). Но особых эмоций уже не вызывает.

Из небольших спорных моментов — в мотивах жителей общины перевесило стремление к удобству, а не собственно к развитию (ожидаемо, конечно, но слегка разочаровывает), а мотивы Техподдержки с её бесплатным лечением и бесплатными подарками вообще остались за кадром (как тут не додумать какую-нибудь конспирологическую теорию).

Впереди эпилог и прощание с циклом.

Раскол пришёл в общину кикуйю, и предвестником его стал молодой Ндеми, ученик шамана. Живой ум и немного знаний — вот что нужно, чтобы расшатать старые устои и запустить каскад перемен.

Особенность этой истории — противопоставление притч и фактов, теория о лживости притч, об их способности облечь любую нужную рассказчику идею в красивую форму. Первый и единственный раз Кориба слышит притчу, рассказанную своим учеником — но это не сказка, а оружие в споре.

Рассказ традиционно эмоционален, но теперь это приятные эмоции. Приятно, когда умный персонаж озвучивает те мысли, которые по-хорошему были очевидны ещё с первого рассказа. И я даже оставлю несколько самых ярких цитат:

«Я кикуйю, а не европеец. Но я не хочу быть невежественным кикуйю»

«– Ты учил меня думать, Кориба, – эмоции отражались на его красивом юном лице. – Ты хочешь, чтобы я теперь перестал думать только потому, что я думаю не так, как ты?»

«– Это и мой народ тоже, – заметил я. – Это я привел их к нынешнему состоянию, поскольку я всегда принимал решения, которые считал правильными для них.

– Вероятно, теперь им пора самим определяться, что для них будет наилучшим.

– Они не в состоянии делать такой выбор, – сказал я.

– Если они не в состоянии сделать такой выбор, то лишь потому, что ты скрыл знания, на которые у них прав не меньше твоего.»

«Но чем дольше я искал, тем сильнее убеждался в том, что Утопии нельзя полагаться на подобных сказителей. Кириньяга словно разделилась на два совершенно различных лагеря: в одном были те, кто доволен жизнью и не испытывает потребности думать, а в другом – те, кого каждая мысль уводила все дальше и дальше от общества, которое мы стремились построить»

Прекрасно. Как бальзам на душу. Ндеми избирает свой путь, община постепенно меняется, а Кориба узнаёт, что такое сомнения. Но этот старый фанатик не был бы собой, если бы не отбросил их в итоге в сторону и не приготовился биться за традиции кикуйю (в исключительно своём, самом правильном понимании) до конца, взяв на себя роль оружия бога (мания величия во всей красе).

Что ж, финал близко.