Три вставные истории, рассказанные непосредственно Бекфордом, я не читал – в интернете их нет, а книга с ними мне не по карману. Но я всё же угадал момент перехода текста Бекфорда в текст Кларка Эштона Смита (ведь эта вещь лишь дописана Смитом, притом в самом конце её) – заметно, как помрачнели некоторые детали интерьера в повести, да и образы в ней стали чуть более зловещими.

Надо сказать, что после «Ватека» эта история кажется чуть пресной и даже слегка затянутой. Больше времени уходит на диалоги, да сюжет далек от вдохновенной хоть и не всегда логичной витиеватости, что есть в повести Бекфорда. Не хватает и иронии, что очень тонко, но явственно скрашивала историю. В итоге эта вставная глава кажется мне, да, мрачноватой, колоритной (но уступающей в колорите «Ватеку») но с явной моралью – и это слегка её обедняет, стандартизирует, что ли... Без особого огонька

Исчез тут огонёк «Ватека», по-моему. И это само по себе снижает его качество.

Очень занятная вещь. Арабский кошмар стилизованный под сказки «Тысячи и одной ночи» (под полный, взрослый её вариант). Прочиталось с удовольствием и в один вечер. Не столько из-за сюжета, сколько из-за манеры изложения (я читал в переводе Бориса Зайцева). В чем-то «Ватек» даже больше похож на устную историю, чем сами сказки «Тысячи и одной ночи». Ужасы морального падения героя и богатый восточный колорит соседствуют с тонкой, но очень действенной иронией, отчего улыбка при чтении возникает чаще чем возмущение или удивление (страх же не возникает, но это чтению не мешает). Временами кажется, что история и создавалась в один присест, как если бы её и рассказывали за один раз – временами даже чувствовалось, как «рассказчик» устает и немного буксует, что он далеко не всегда логичен, что нечто остроумное возникает у него на ходу, и он отвлекается, детализирует что-то

или отвлекается, Это создает полное ощущение устного рассказа от умелого чуть хитроватого, но чувствующего публику (именно публику, а не читателя) сказочника с богатой и яркой фантазией. Как стилизация – просто великолепно. И тем затягивает так, что повести прощается многое, включая его простой на проверку смысл и сюжет Но вещь во многом просто блистательная.

Один из наиболее важных текстов западной литературы — из него выросло огромное количество литературных направлений, да и сам по себе, в качестве чтения, «Ватек» почти не устарел. Некоторая церемонность повествования, бывшая в XVIII веке частью литературного майнстрима, сейчас воспринимается как едкий сарказм.

Сам автор не был писателем — создание сказки было для этого аристократа и либертина не более чем развлечением. Тем более удивительно повествовательное мастерство гениального дилетанта Уильяма Бекфорда.

Это, конечно, шедевр черного юмора, в котором о по-настоящему страшных вещах рассказывается весело и легкомысленно, отчего создаётся атмосфера сна, не давящего кошмара, а приятного сновидения, несущего отдых и расслабление.

И что — особенно интересно — несмотря на впечатляющую визуальность и почти агрессивную динамичность сюжета этого короткого романа, никто не попытался его экранизировать.

Фантастическая повесть, написанная юным Уильямом Бекфордом в конце 18 века, являет собой вариацию на тему Фауста в духе модной в то время «готической» эстетики.

«Ватек» — арабская сказка, написанная европейцем. «Ватек, девятый халиф из рода Абассидов, был сыном Мутасима и внуком Гаруна аль-Рашида»: так нам говорит автор о нем в начале рассказа. Ватек – тиран, который погрузил себя в разврат и отдал жизнь наслаждению – это вы сможете понять о нем вы уже после первых двух абзацев. Наслаждение – это то, что было смыслом его жизни.

Однажды во дворец приезжает индиец, который, будучи малого роста, обладает способностью свёртываться в шар и кататься с бешеной скоростью. Это Гяур, пришелец с того света, который обращается к халифу с посланием отречься от Магомета ради сокровищ подземного царства.

Через этого посредника Ватек охотно вступает в общение с властелином подземного царства(шайтаном), отрекается от ислама ради сатанизма и даже начинает приносить в жертву детей собственных подданных. После многочисленных приключений он добирается до города Истахара и оттуда спускается в преисподнюю, где встречает Соломона и царей «преадамитов», которые правили землёй до сотворения Адама. Там его душа обречена на вечное скитание и страдания

«Ватек» — единственный в своем роде представитель арабского готического романа. В то время как вдохновленные Уолполом авторы в основном размещали свои замки и призраков в солнечной Италии (родной туманный Альбион тогда казался им недостаточно романтическим), Уильям Бекфорд черпал свое вдохновение из французского перевода «Тысячи и одной ночи». Этот перевод сильно отличался от английской версии тем, что переводчик не слишком строго подверг цензуре секс и насилие оригинала.

Неслучайно «Ватек» был впервые написан именно на французском (потом пиратское издание вынудило-таки Бекфорда сделать авторский перевод на английский).

Как заметил Борхес, фабула знаменитой повести очень проста — ненасытное капризное чудовище гонится за небывалым могуществом и получает в финале заслуженную награду. По пути он одних совращает, других убивает. Эта фабула впрямую отсылает нас к назидательным притчам, к средневековым моралите и вольтеровскому «Кандиду».

Казалось бы, такая история просто обязывает читателя занять позицию моралиста. Он должен возрадоваться изощренности наказания; вознегодовать, что автор слишком смакует описание грехов халифа (и вкладывает в них столько фантазии); провести параллели с биографией самого Бекфорда...

Но, как показалось рецензенту, морали в «Ватеке» заключено не больше и не меньше, чем, например, в узоре «пейсли».

Конечно, «Ватек» написан человеком, который ценил свои прихоти куда больше, чем свои таланты; и судьба спасенного невинного Гюльхенруза кажется увесистой авторской фигой в кармане, направленной на тех, кто осуждал его бисексуальность. Но все-таки, сюжет в «Ватеке» настолько выверен и симметричен (начавшись на башне, он заканчивается в подвале), что воспринимается как искусная арабская вязь, где нет ни людей, ни цветов, ни птиц — есть только слияние красок и пересечение линий. Вместо Добра и Зла мы видим контраст черного и белого цвета, вместо греха и возмездия — угол падения, который равен углу отражения.

В мире «Ватека» даже сам Пророк не останавливает злодейства халифа с сопутствующими невинными жертвами только потому, что хочет узнать, до каких пределов низости он может дойти. В этом он удивительно похож на заинтересованного читателя, не правда ли?

И нужно признать, что Бекфорд умеет удивлять. Хотя точка А и точка Б путешествия халифа заданы раз и навсегда, его путь поражает своей извилистостью. Буйная фантазия автора роскошно расцветила незамысловатый сюжет. Вот, например, описание чудовищного посланника из неведомых земель:

«Человек, или, вернее, чудовище, вместо того чтобы отвечать, трижды потер себе черный, как из эбена, лоб, четырежды ударил себя по громадному животу, раскрыл огромные глаза, казавшиеся раскаленными углями, и шумно захохотал, обнажая большие янтарного цвета зубы, испещренные зеленью».

А еще в этой якобы восточной сказке есть немало типично английского черного юмора, что придает стилизации особую прелесть.

«Не будь таким неженкой, — отвечала ему Каратис, — помоги мне лучше привести все это в порядок; увидишь, что именно предметы, внушающие тебе отвращение, окажутся благодетельными. Приготовим костер для жертвоприношения сегодняшней ночью, и не думай о еде, пока мы не сложим его. Разве ты не знаешь, что всякому торжественному обряду должен предшествовать суровый пост?»

Эта назидательная речь суровой, но любящей матери просто безупречна!

Что интересно, ад в «Ватеке» — не пытка, а соблазн, или, скорее, пытка соблазном. Бекфорд восторгался прекрасными архитектурными кошмарами Пиранези и наверняка имел их в виду, описывая дворец Эблиса.

Лавкрафт в своем эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» очень высоко оценил «Ватека». И то, что повесть, написанная за два дня, выдерживает уже четвертый век переизданий, подтверждает, что она до сих пор завораживает читателя сочетанием богатства фантазии, атмосферы восточной роскоши, жестокости, гротеска и черного юмора.

Зря вы упрекаете произведение в аморальности. Просто автор пытался подражать восточной культуре. А, Восток, как известно, дело тонкое, и понятия добра и зла, моральности и безнравственности у них понимаются несколько по-иному, нежли у нас. Тем более, не забывайте, что это сказка, а в подобном жанре очень популярно преувеличение: поступки злых прорисовываются чрезмерно гадко, а добрых — очень уж благородно.

Поэтому, произведение довольно неплохое, а для любителей магии, чертей и всякой злокозненной мистики, вообще, особо вкусненькое.

Хотя очень уж передать дух Востока автору особо-то не удалось. Вся эта погоня за властью талисманов и троном Сулеймана очень уж напоминает скандинавские и кельтские легенды. Ведь известный нам трон всевластия и кольца власти тоже позаимствованы из кельтско-скандинавской культуры. Так что, не смотря на все попытки «арабезировать» свою книгу, по духу она так и осталась английской, как и сам Бекфорд.

Но не будем придираться: читать было интересно, а это, думаю, главное.

Горячо благодарна за рекомендацию этого романа, потому что иначе никогда бы ни о нем, ни об авторе не услышала. Бекфорд — это такой классический образчик богатого англичанина конца 18 — начала 19 веков, скандально известный, подозреваемые в гомосексуализме, отвергнутый обществом несмотря на многочисленные регалии и деньги. Практически ненатуральный портрет, в общем, и если бы не его биография, можно было бы сказать, что слишком картинный и в жизни таких не бывает.

«Ватек» — собственно, единственная его переведенная на русский вещь — такая же странная и ему под стать. Навевает воспоминания, прежде всего, о первом английском переводе-пересказе 1001 ночи. С одной стороны, роман очень похож на все те классические «арабские сказки», что мы читали в детстве, а с другой — обладает совершенно необычным и непредсказуемым сюжетом. Фантазия Бекфорда ну очень хороша, и догадаться о следующем шаге почти невозможно, но при этом он создает все же ровное сюжетное полотно, ни один из героев и ни одно из событий не выбиваются из общего тона. А еще — в нем нет ни грамма морализма, какой обычно присутствует, притом, что в конце, как положено, добрые и невинные спасены, а зло наказано, но это скорее следствие глупости и неуемности злодеев, чем некоего карающего провидения.

Сюжет начинается в некоей мусульманской стране, на троне которой сидит могущественный, богатый, уже давно пресыщенный разными разностями царь. В его дворце внезапно появляется странный путешественник, вызвавший изумление у всесильного царя и оставив ему такой же странный дар. Расшифровав загадочную надпись, царь пускается в путь к назначенному демоном (а это, конечно, был демон) месту, чтобы там обрести нечто великое, не помню уже, что, ну да не суть важно. По мере продвижения вперед он все больше запутывается в гадостях, которые предлагает ему совершать демон, зато с ним происходит много встреч и приключений.

По сути, это и есть сказка, только недетская (из-за секса и насилия, банально). Читать «Ватека» необычайно интересно: прекрасный слог и очень динамичный сюжет, не говоря уж про вызывающее искреннюю зависть воображение. В общем, всячески рекомендую желающим развлечься.

Неожиданно интересное произведение, несмотря на свой почтенный возраст. Серийные убийства, магия, Люцифер... всё это не оставит равнодушным ценителя жанра.

«Ватек» — арабская сказка, рассказывающая о жизни девятого халифа из рода Абассидов, правящего в славном городе Самарре.

Написан роман потрясающим языком, который буквально переносит читателя в те далекие и, надо сказать, довольно жестокие времена. Хоть это и сказка, но сказка для взрослых, сказка довольно жуткая... и пусть вас не обманывает витиеватый слог автора и кажущаяся нереальность событий.

Ватек без зазрения совести убивает множество людей (в том числе и детей) для достижения своей цели... Оргии, магические обряды, ритуальные убийства — он не остановится ни перед чем, чтобы получить могущество и богатство. И ему воздастся по заслугам.